– Ты вообще понимаешь, о чем просишь? – спросил Левченко с раздражением. – Одно дело предполагать и совсем другое – располагать официальным результатом исследования. Тем более через десять дней документы будут направлены следователю.

– Не могу я ждать десять дней! – вскричал я. – Завтра уезжаю! Помоги, прошу! Очень надо.

Левченко несколько задумался и ответил уклончиво:

– Не знаю даже, как тебе помочь. – Потом спросил: – Ну, а как ты этот документ себе представляешь?

Это было уже тепло.

– Главное, чтобы на бланке, а в тексте было сказано об обнаружении в тканях этого яда.

И Евгений сдался. Через полчаса у меня в кармане лежала настоящая бомба: заполненный бланк экспертизы с каракулем подписи и печатью, но не гербовой, а для пакетов за номером четыре. Но это было без разницы, поскольку мало кто разбирается в этих печатях.

– Смотри не потеряй, – предупредил Левченко. – Через три дня жду. – И насмешливо добавил: – Комбинатор…

* * *

Я заехал на заправку и залил полный бак бензином, затем поехал домой. Сообщив жене, что уезжаю в командировку, прилег отдохнуть перед дорогой. В одиннадцать вечера я проснулся. Плотно поужинал, позвонил Ковалеву и договорился о встрече. Володя меня ждал в условленном месте. У него с собой была небольшая спортивная сумка фирмы «NIKE». Одет был соответственно: черные джинсы и темно-серая спортивная ветровка. То, что надо, – неброско и довольно стильно.

– Привет, старый. – Я пожал Володину руку. – Поехали.

– Всегда готов, – ответил он и сел в машину.

В дороге я рассказал Володе без утайки все обстоятельства дела и последующие события. Ковалев молчал и слушал, а потом спросил:

– И зачем ты ввязался?

– Иван попросил, и я согласился.

– Что от меня требуется?

– На месте решим, – сказал я.

Мы проехали погранцов и прибыли на таможню. Машин было немного, и вскоре мы пересекли границу. Спецтехника лежала в салоне, прикрытая пледом, и я не опасался, что спокойные финские парни начнут досматривать машину, главное было – пройти наших неугомонных таможенников. Но те отнеслись к нам обыденно. Может быть, повлияло раннее время пересечения границы. Мы предъявили паспорта, и нас пропустили через таможенный пункт. На финской границе не возникло никаких проблем, и мы спокойно въехали на территорию сопредельного государства. До Иматры добрались за час и поселились в двухместном номере на первом этаже гостиницы. После размещения пошли поесть в бар и заодно сориентироваться на месте.

Мы плотно позавтракали яичницей с беконом и запили все съеденное кофе. Употребляя финский кофе, Ковалев морщился, но, по моему мнению, напиток был очень вкусным. Потом мы прогулялись по территории и возвратились в номер, где я объяснил Ковалеву, как пользоваться аппаратурой. Володя все понял с первого раза. Потыкал пальцем в кнопки и послушал, о чем я разговаривал с деревянной статуей медведя перед отелем.

– Вовсе не сложная техника, – заключил он. – Справлюсь без проблем.

* * *

В обусловленное время мы заняли свои места в баре. Я сел на высокий стул за стойкой. Ковалев разместился в углу бара за столиком у окна. Я заказал себе бокал пива, Володя глотал неизменный кофе. Кейс стоял, скрытый от посторонних глаз, под столом.

Ровно в два часа в бар зашла невысокая стройная блондинка. Она недолго осмотрелась и направилась ко мне.

– Вы Борисов? – тихо спросила она.

– Да.

– Я Оксана, – сказала она и присела рядом.

– Что вам заказать, Оксана? – спросил я.

– Ничего не надо, – ответила она и бросила быстрый взгляд мимо меня.

Я тут же оглянулся и заметил мужчину возрастом около тридцати лет, расположившегося за столиком в другом конце зала.

– Вы пришли не одни? – поинтересовался я.

– Да, со мной друг.

– Вы кого-то опасаетесь? – спросил я.

– Что вы хотите от меня? – в свою очередь спросила она.

– Прежде чем мы начнем говорить, прошу взглянуть на эти документы, – сказал я, придвинув к ней картонную папку.

Она бегло пролистала копии следственных актов, но когда взяла в руки фальшивку, профессионально изготовленную Левченко и лежащую последней в пачке, ее пальцы дрогнули. Она впилась глазами в текст и перечитала его, наверно, раз пять. Потом положила листы на стойку перед собой.

– Но ведь есть официальная версия наступления смерти Юлии, – проговорила она с волнением.

– Этот документ объективен. Это исследование останков Юли после эксгумации, – ответил я важно.

– Эксгумации… – повторила Оксана и воскликнула: – Я ее не убивала! – Ей стало плохо, и она сама упала!

– Тише, Оксана, – попросил я. – Не надо, чтобы нас слышали посторонние. – Я кивнул в сторону ее друга и сказал: – Лично я верю, что вы не убивали Юлю, но у следствия другая точка зрения. Какая – несложно догадаться. Все доказательства против вас, и обратного не докажете никогда, если не будете со мной откровенны. Поверьте, я искренне хочу помочь и разобраться во всем. Я не прокурор или следователь, а только адвокат, нанятый за деньги, которые я должен отработать. Когда я согласился заняться расследованием, то даже не предполагал, что дело окажется таким запутанным, а кто-то, не заинтересованный в установлении истины, начнет чинить мне препятствия. По всей видимости, я продвинулся в правильном направлении слишком далеко.

Если мы найдем точки соприкосновения, то я с вашей помощью докопаюсь до истины. Неужели вы не хотите стать свободной от необоснованных подозрений?

Я еще долго увещевал ее, преследуя лишь одну цель – не дать переговорам заглохнуть.

– Это шантаж! – вдруг прервала меня она. – Я сейчас вызову полицию!

Ее слова меня не удивили. Такое развитие событий я прогнозировал и увидел в ее порыве только последнюю защитную реакцию неуверенного в себе человека. Оксана выставила перед собой мнимую заслонку, пытаясь за ней хоть ненадолго, но спрятаться от меня. Это подтверждало, что заряд моего красноречия не ушел мимо цели и хоть по касательной траектории, но задел ее.

Я пожал плечами:

– Мне непонятна конечная цель этого шага. Я здесь нахожусь как частное лицо, документы у меня в порядке. Я трезв, общественного порядка не нарушаю. Поэтому ни один здешний полицейский не посмеет ко мне даже прикоснуться. К тому же вы пока гражданка России. – Последнее слово я выделил особо.

Похоже, этот аргумент подействовал на Оксану отрезвляюще. Она оценивающе посмотрела на меня и задумалась. Это было хорошо, ведь думающая женщина ничего, кроме восхищения, не вызывает. Потом она натянуто улыбнулась:

– Вы продолжайте, это очень интересно.

– Вам все же заказать кофе? – повторил я.