Хотя сенат обычно издавал специальные постановления о сроках для предоставления отчетов, Цицерон, торопясь с отъездом из Киликии, очевидно, представил отчеты досрочно, что вызвало некоторое неудовольствие его квестора Луция Месциния Руфа. В составлении этих поспешных финансовых отчетов о деятельности Цицерона в провинции принимал участие его вольноотпущенник Марк Туллий Лаврея. Несмотря на то что в целом отчеты Цицерона и Месциния Руфа сходились, по-видимому, у последнего возникли какие-то сомнения. Не доверяя профессионализму Лавреи, Месциний Руф поручил перепроверку представленных отчетов своему двоюродному брату, банкиру из Элиды — Марку Миндию. После того как финансовые книги были просмотрены Цицероном, отчеты были оставлены, согласно букве закона, в двух городах — Лаодикее и Апамее. При всем том, однако, Месциний Руф собирался доложить в Рим о нарушении, допущенном Цицероном: пропущенной записи о том, что именно по приказанию наместника Месциний Руф передал деньги Публию Сестию. Квестор был недоволен и оборотом дела для Луция Лукцея (см. выше) (Cic. Fam., V, 20, 6).

Кроме того, из-за ошибки в отчете за Месцинием Руфом числился долг казне в размере 100 тыс. сестерциев, и квестор написал об этом Цицерону. Последний ответил, что ошибку допустил не он, а сами Руф, его брат Миндий и Лаврея; исправить это уже невозможно, ибо наместник покинул провинцию, сдав отчеты. Цицерон просил Руфа безразлично отнестись к потере 100 тыс. сестерциев и считать, что тот «получил на столько же меньше либо содержания, либо от моей щедрости» (Cic. Fam., V, 20, 9). Несмотря на этот эпизод, Цицерон и его квестор сохранили самые дружеские отношения.

***

Опыт Цицерона показал, что структура управления Киликией требовала изменений. Около 49 г. до н. э. три диоцеза Фригии перешли от этой провинции к провинции Азия. Несколько раньше (ок. 50 г. до н. э.) управление Кипром, входившим в состав провинции Киликия, было поручено Цицероном квестору Гаю Секстилию Руфу. Не исключено, впрочем, и то, что Гай Секстилий Руф мог получить назначение от Цезаря в 49 г. до н. э. Это был первый случай назначения квестора во главе Кипра. В своем письме к Гаю Секстилию Руфу Цицерон выразил надежду на то, что тот будет управлять Кипром, следуя закону Публия Лентула и порядкам, установленным Цицероном (Fam., XIII, 48).

Между тем практика Цицерона продемонстрировала несостоятельность объединения Кипра и Киликии в одну провинцию. Сам Цицерон за время своего наместничества ни разу не ступал ногой на остров, являвшийся частью его провинции. Управление островом с континента было неэффективным. Вероятно, сенат просто постановил, чтобы наместник Киликии отправил на Кипр квестора с финансовыми и судебными функциями.

Вместе с тем, по предположению Т. Митфорда[171], еще один магистрат мог управлять Кипром в период между 50 г. и зимой 48/47 гг. до н. э.: в надписи из Старого Пафоса упомянут некий Луций Целий Памфил (L. Coelius Pamphilus), άνθύπατον και στρατηγόν (IGRR, III, 957). Его имя можно, однако, восстановить и как Tarphinus, Tamphilus или Carphinus. Т. Митфорд интерпретирует должности Целия как соответствующие рангу консула и претора и считает их сочетание в титулатуре этого магистрата уникальным. Правда, в консульских фастах I в. до н. э. консула с похожим именем нет.

Итак, после таинственного белого пятна в истории провинции, когда в течение шести лет (62–57 гг. до н. э.) не было упоминаний ни о Киликии, ни о ее наместниках, она вновь становится важнейшей провинцией Востока: с 56 по 50 г. до н. э. ею управляют поочередно три наместника в ранге проконсулов, каждый из которых был провозглашен войсками императором. Киликия данного периода — вновь проконсульская провинция. Тем не менее, спустя всего десять или, может быть, даже шесть лет, она перестает существовать как самостоятельная провинция.

Близились события Гражданской войны между помпеянцами и цезарианцами. В августе 50 г. до н. э. Цицерон сложил с себя полномочия наместника Киликии и вернулся в Италию, однако не отпускал ликторов в надежде на получение триумфа за победы в провинции и формально сохранял военную власть. Из-за политических разногласий сенаторы не спешили назначать новых правителей провинций, и последние, включая Киликию, оставались без наместников (Cic. Att., VII, 7, 5). Киликией в 50/49 г. до н. э. продолжал управлять квестор Гай Целий Кальд.

В 49 г. до н. э. Помпей направил в Киликию Публия Сестия в качестве проконсула, дав ему право иметь ликторов (Cic. Att., XI, 7, 1). Тот слыл неумным человеком, и Цицерон часто издевался над его «остротами» (Fam., VII, 3,1) и тяжелым слогом в письмах (Att., VII, 17, 2). Цицерон, поддерживавший лагерь помпеянцев, стремился обеспечить им финансовую поддержку. Как было указано выше, Публий Сестий воспользовался деньгами, внесенными для него в храм Луцием Месцинием Руфом (Cic. Fam., V, 20, 5); одновременно крупную сумму, внесенную в другой храм по приказанию Цицерона, забрал сам Помпей. Последний получил также и 2 млн 200 тыс. сестерциев — весь доход Цицерона за время наместничества и обратил эти деньги на нужды войны (Cic. Fam., V, 20,5). Данные факты свидетельствуют о приготовлениях оптиматов к войне с Цезарем.

В начале зимы 49/48 г. до н. э. в области Амана оперировал еще один помпеянец — наместник провинции Сирия Квинт Цецилий Метелл Пий Сципион (сын Сципиона Назики, усыновленный Метеллом Нумидийским). Он одержал какие-то победы над племенами этой части Киликии и Сирии, но при всем том потерпел и несколько поражений. Тем не менее он провозгласил себя императором. Сципион потребовал больших денежных взносов с киликийских городов и тиранов и, кроме того, обобрал свою провинцию. Пополнив собственное войско за счет набранной в Сирии конницы, он вывел легионы в Пергам и другие богатые города Азии на зимние квартиры и отдал данные города на разграбление солдатам (Caes. В. С., III, 31–32). На пергамских кистофорах 49/48 г. до н. э. также появился его титул «император»[172].

Во время Гражданской войны Помпей опирался, в частности, и на военные силы Киликии: киликийские боевые корабли входили в состав его флота (Caes. В. С., III, 3). Легат Помпея, Гай Кассий Лонгин, использовал их в момент операций у берегов Сицилии — в его флотилии имелась киликийская эскадра (Caes. В. С., III, 101). Впоследствии он столкнулся с Цезарем в Киликии и был им прощен благодаря заступничеству легата последнего, Децима Юния Брута Альбина. Киликийцы служили также у Марка Октавия, командующего флотом Помпея, и применили военную хитрость во время боевых действий Октавия против цезарианцев у берегов острова Курикты в Адриатике, когда полководцы Цезаря были окружены огромными силами помпеянцев. В окружение попал легат Цезаря, Гай Антоний, который высадился на острове с двумя легионами. Другой легат Цезаря, Луций Минуций Базиль, предпринял отчаянную попытку спасти своего коллегу и послал ему на помощь для возмещения нехватки судов несколько плотов с солдатами. Однако киликийцы, находившиеся на службе у помпеянцев, натянули под водой веревки и захватили, словно сетью, плоты с подмогой. В результате тысяча цезарианцев погибла, а Антония голод вынудил сдаться противнику (Ann. Йог., II, 13, 31–34).