Эми взглянула ему в глаза.

— Зачем вы ему писали?

— У меня отнюдь не лучшая репутация. И я захотел приободрить вашего батюшку. Вероятно, мое письмо не имело особого значения, но я чувствовал, что должен сделать это.

— Благодарю вас, — смягчилась Эми.

Этот человек снова ее удивил! Если он написал письмо, значит, его душе не чужды добрые порывы и даже угрызения совести. Разумеется, люди не столь предсказуемы, как кажутся. В каждом человеке есть хорошие и плохие качества. Эми знала, что отец вряд ли пришел в восторг, услышав, что дочь выходит за отъявленного повесу, но жест Уильяма доказывал, что он способен думать о других, и это внушало ей надежду.

— Я достал особое разрешение. Мы поженимся послезавтра.

На миг Эми стало нечем дышать.

— Так скоро, — прошептала она.

Уилл смущенно кашлянул.

— Моя семья настаивает на скорейшем браке, чтобы замять скандал.

Два дня! У нее не будет времени придумать особое платье, подходящее для такого случая.

Вдруг Эми вспомнила, как боялась, что вообще никогда не выйдет замуж. Теперь у нее будет муж. Ужасно, что она так мало о нем знает, но и ему, должно быть, нелегко. Наверное, они сумеют помочь друг другу пережить трудные времена.

— Жаль, у нас нет карты, чтобы мы могли спланировать наше плавание по житейскому морю, — сказал он. — Придется рисовать ее самим, да постараться безопасно миновать все рифы.

Эми подозревала, что на их пути попадется немало рифов, а также всевозможных кочек и ям.

— Мы будем жить в Эшдон-Хаусе?

— Очень недолго. После свадьбы я поговорю с поверенным брата, чтобы присоветовал нам подходящий дом в окрестностях Ричмонда. Я займу должность управляющего имениями брата на весь следующий год. Вероятно, вы захотите поучаствовать в выборе дома.

Эта перспектива ее воодушевила.

— О да! Я с удовольствием займусь меблировкой и отделкой дома.

— Правильно. Вы ведь придумываете платья.

Эми едва скрыла радость под маской безмятежности. По крайней мере Дарсетт не возражает против ее увлечения — она не смогла бы смириться с запретом заниматься тем, что было важной частью ее жизни, а не капризом.

Куда больше беспокоило ее другое. Уильям не знал, что она согласилась принимать плату за созданные ею фасоны. Эми не сомневалась, что муж осудит деловое соглашение с хозяйкой мастерской. Джентльмены могли выбирать некоторые профессии, считавшиеся в свете вполне респектабельными, но дама, зарабатывающая своим трудом, роняет себя. Общество отвернется от нее, если узнает.

Эми считала, что такая точка зрения устарела и отличает людей спесивых. Важно, однако, другое. Неизвестно, умеет ли Уилл правильно распоряжаться деньгами. Возможно, придет день, когда она возблагодарит судьбу за то, что скопила некоторую сумму из заработанных ею денег. Что-то подсказывало ей, что обман не лучший способ начинать совместную жизнь, но ведь это брак не по любви! Ни он, ни она не питали иллюзий, отдавая себе отчет в том, что просто уберегли себя от позора.

— У меня есть кое-что принадлежащее вам, — сообщил Уильям. — Давно собирался вернуть.

Пошарив в кармане сюртука, он извлек красную шелковую розу, которой она хватилась после бала у Бересфордов.

— Где вы ее нашли?

— На ковре в библиотеке Бересфорда. Не знаю, почему прихватил ее с собой.

Из розы все еще торчала нитка.

— Я подумал, вдруг эта роза нужна, чтобы вы снова могли надеть то платье.

— Благодарю вас.

Эми не смогла признаться ему, что платье запомнилось всем настолько, что она не может его носить, если не поменяет на нем и ленты, и кружева, и розы.

Уилл опустил глаза и стал ковырять ковер носком сапога.

— В чем дело? — спросила Эми.

— Я не приготовил пышной речи.

Он только что сумел завоевать маленький уголок в ее сердце.

— Она вам и не нужна.

Уилл взял ее руки и опустился на колени. Эми взглянула в его темные глаза, и у нее защемило сердце. Почему ей снова хочется плакать? Потому что этот мужчина станет ее супругом до скончания дней. Она поняла, что все-таки плачет. За последние двадцать четыре часа она, кажется, превратилась в лейку для цветов.

Однако его глаза сияли, когда он встретил ее взгляд.

— Эми, сделайте меня счастливейшим из мужчин, согласитесь стать моей женой!

— Да, я выйду за вас.

Только бы Господь нас не оставил!

Уилл встал. Погладил ее по щеке, вытирая большим пальцем слезинку, и спросил:

— Можно вас поцеловать?

— Да, — шепнула она.

И он нежно поцеловал ее в губы.

Эми отчаянно желала, чтобы они прожили вместе целую жизнь в довольстве и счастье.

Они станут мужем и женой до конца своих дней. До этой минуты она думала, что у нее нет выбора. Но теперь ей стало совершенно ясно, что свой выбор она все-таки сделала. Она может превратить брачный обет в фарс, а может сделать все, чтобы их брак удался.

Она должна быть храброй и проявить себя с лучшей стороны. Скоро этот человек станет ее мужем. И она, возможно, сделает его счастливым, если сосредоточит свои помыслы на его нуждах. И муж отплатит ей добром за добро. Бог милостив, и этот брак по необходимости может стать настоящим семейным союзом. Эми встретила взгляд Уилла, и по коже прокатилась волна приятного возбуждения.

— Я сделаю все, что в моих силах, ради вашего удобства и счастья.

Уильям одарил ее сияющей, в тысячу свечей, улыбкой.

— Как приятно это слышать.

Затем обвил ее руками и быстро привлек к себе. Весело усмехнулся, когда Эми ахнула от неожиданности. Уилл держал ее крепко, и она чувствовала его сильное тело бедрами, животом и грудью.

— Обнимите меня за шею, — велел он, и в его голосе она услышала знакомые бархатистые раскаты.

Эми подчинилась и, когда он склонил к ней лицо, обрадовалась, что его плечи стали для нее надежным якорем. Уилл поцеловал ее в губы, и у нее слегка задрожали колени. Она открыла губы ему навстречу, и их языки сплелись. Его рука легла ей на бедро. Его губы были влажны, а тело пылало жаром, который проникал в нее сквозь ткань рубашки и жилета. Она чувствовала, как что-то твердое прижимается к ее животу. Бывало, Эми слышала не совсем приличные разговоры в дамской комнате и теперь сразу поняла, что он по-мужски возбужден.

Ее грудь внезапно отяжелела, и в самом укромном уголке тела разлился небывалый жар. В ней поднималось желание, потребность принадлежать ему. А еще хотелось гладить его тело, но храбрости на это явно недоставало.

Уилл прервал поцелуй, дыша тяжело и учащенно.