В тот его приезд в Oyonnax они в течении нескольких дней обошли десятки таких полуразрушенных цехов. Эти мини-фабрики представляли из себя небольшие помещения, в которых работала, как правило, семья, и которые являлись продолжением их дома, как гараж или подсобное помещение. Залесский со всей дотошностью проникал в суть процесса этого производства, качества пластиков, металлов, креплений, их цен, времени, требующегося для изготовления, возможность производить крупные объемы этой продукции. Он вернулся в Нью-Йорк с эскизами сотен образцов неизвестного ему прежде товара, друзьям признавался, что, когда начинал это дело, толком не понимал, в какое место прикалывают эти заколки. Месяц он со своими менеджерами составлял план предложения для торговых центров, презентацию новой коллекции. Борис с воодушевлением наблюдал за тем, как разгорался огонь восхищения в глазах женщин, его сотрудниц, когда они брали в руки эти замечательные вещицы. Уверенность в успехе нового направления росла с каждым днем. И когда два десятка вариантов с образцами этой коллекции в кабинете Стивена Грина рассматривали сотрудницы Macy’s, этот блеск в глазах нельзя было не заметить и у них.

После того, как они остались наедине, Стив с улыбкой произнес уже звучавшие когда-то слова:

– Маленькие вещи; один морской контейнер, которого достаточно, чтобы заполнить соответствующую нишу во всех магазинах нашей сети, и такого товара до вашего предложения в этих магазинах не было. Классика жанра!

И он с чувством пожал Борису руку.

Залесский сам разработал стенды для демонстрации этого товара в виде четырехгранных вращающихся стоек.

В течение трех лет тысячи таких стендов с украшениями для дам и отдельно для девочек, начиная с самых маленьких, у которых еще не отросли кудри и чьи головки украшали повязки из нежного шелка с бантиком и приводили в восторг мамочек с бабушками, расположились в тех же местах, где продавались и очки «Ривьеры». Около десяти лет компания Залесского была монополистом по продаже детского ассортимента украшений для волос и ведущей в программе этого товара для дам.

Борис, открыв французским фирмам рынок Соединенных Штатов, буквально вдохнул в них новую жизнь. В Oyonnax, в местном музее, ему посвятили отдельную комнату, и именно община этого города ходатайствовала о принятии его в кавалеры ордена Почетного легиона.

Он работал в те времена вместе со своими людьми на равных, и даже больше. Ведь нельзя было заставлять их вставать, как он, в пять утра. Все то, чем он занимался в этот период, и особенно простой физический труд, доставляло ему истинное удовольствие. Он чувствовал себя центром процесса становления нового дела. По-другому он просто не смог бы растратить ту энергию, которая переполняла все его существо. Он своими руками перебирал весь ассортимент, знал наизусть тысячи наименований, мог на глаз оценить качество материала, его вес, марку клея и производителя пластика. Это была настоящая горячка, и он с радостью выплавлял в ней образ своего будущего. Воспоминания, воспоминания, сладкая патока успеха…

– Я становлюсь сентиментальным.

Он все чаще произносил про себя эту фразу.

Асфальт ложился бесконечной разворачивающейся лентой под шины Michelin его голубого Porsche 911.

Он предпочитал поездам и самолетам эту замечательную машину и это одиночество за рулем на трассе Париж – Лион – Антиб. Впервые на Лазурный берег он попал вместе с Симоной Синьоре в пятьдесят шестом. Они остановились в отеле Belles Rives в Жуан-ле-Пен, между Каннами и Ниццей. Отель имел историю, и Симона благоговейно поведала ее Залесскому. В двадцатых годах Френсис Скотт Фицджеральд с женой прибыли в Антиб и сняли виллу Сен-Луис. Эта вилла и вся окружающая ее благодать настолько восхитила писателя и его спутницу, что по их рекомендации в двадцать девятом году близкие им инвесторы преобразовали ее в отель.

Отель расположился прямо на берегу. Ему принадлежал прилегающий участок пляжа, и это позволяло создать особенный комфорт для его посетителей: ресторанное обслуживание на столах под тентами, бар с обслуживанием прямо на лежаках, публика с хорошей репутацией, в большинстве своем постоянные клиенты. Борис в течение шести лет снимал два номера: для себя с Джекки и отдельно для мальчиков. Номера были уютными, но небольшими. Они жили там по два летних месяца в каждый сезон, и однажды Джекки высказала желание купить в этом месте какое-то собственное жилье. Залесский удивился, что не ему первому пришла в голову эта мысль. Он тут же приступил к поискам, которые оказались недолгими. В нескольких шагах от Belles Rives, на бульваре Edouard Baudoin, прямо на берегу, продавались апартаменты, два верхних этажа кондоминиума. С террасы открывался потрясающий вид на Средиземное море, на эту выгнутую линию лагуны, в вершине которой находился и этот пляж, и их дом.

Симона, узнав о его решении приобрести апартаменты, поинтересовалась, почему не виллу, и пригласила посетить одного ее старинного друга.

– Может быть, вы измените свое решение, когда посмотрите, как можно устроить свой мир на Лазурном берегу.

Так он познакомился с Феликсом.

Вилла располагалась на берегу Cap d’Antibes и граничила с еще несколькими, каждая из которых представляла образец архитектуры средиземноморского стиля. Их территории занимали берег вытянутого полуострова, вдающегося в море на километр и более, огибая его овал нарезанными равномерными участками. Участок Феликса представлял собой пять гектаров земли, простирающихся от центральной аллеи полуострова к обрывистому скалистому берегу, с выложенной красным кирпичом среди серого камня скал лестницей, спускающейся к пляжу и небольшому причалу.

Сама вилла утопала в разноцветье диковинных растений. Феликс, в коротком экскурсе, усадив Залесского в маленький автомобильчик – такие только начали использовать на полях для гольфа, – прокатил его по замысловатым дорожкам парка и рассказал, что эта флора свезена сюда со всех концов света и представляет коллекцию из семи тысяч растений, за которыми ухаживают пять садовников. Борис видел, как этому парню хотелось поразить его шиком поместья. Он не мог не согласиться с тем, что оно того заслуживало. Двенадцать комнат для гостей, сопровождаемых всем комплексом удобств. На свободной от насаждений территории расположились теннисные корты и бассейн, лежа в котором ты видел сливающуюся с его поверхностью морскую гладь. Никакого китча, с большим вкусом подобранное убранство дома. Борис со всей искренностью оценил устройство Феликсовой «земли обетованной». И тут же обрел в этом человеке друга на долгие годы. Симона, Джекки и Даяна, жена Феликса, оставили мужчин сразу после того, как было выпито превосходное бургундское, съедена превосходная белая рыба, в сопровождении превосходного, изготовленного личным семейным поваром, по его эксклюзивному рецепту, майонеза. Единственный импровизированный ответ, который смог предложить Борис, к удовольствию хозяина, – превосходная кубинская сигара.

Феликс Залманович, польский еврей, не был оригинален в своем путешествии по кругам ада – еврейского ада, устроенного Германией Адольфа Гитлера в центре просвещенной Европы. Его дорога лежала через Бухенвальд. Он был крепким парнем. Выжил, участвовал в восстании заключенных лагеря в апреле сорок пятого перед самым приходом американцев. После освобождения оказался, как и Борис, в Мюнхене. В сорок шестом на улице встретил полковника СС, занимавшего в Бухенвальде высокий пост в администрации. Пошел за ним, выяснил, что он работает в центральном офисе «Люфтганзы». Еще несколько дней заняло выяснение, кем именно. Оказалось, что это была должность начальника отдела снабжения европейского отделения компании. Залесский слушал не перебивая. Феликс не вдавался в подробности. Позже они не раз будут возвращаться к воспоминаниям о тех временах, и тогда он раскроет множество деталей этой фантастической истории. Но, принимая во внимание формат первого знакомства, Залманович щадил своего гостя и был краток.