Ассистентка шмыгнула носом, еле сдерживая слезы, – еще бы, быть так униженной в присутствии коллег и начальницы!

Татьяна попыталась доказать, что ассистентка никакая не ведьма и что она ей нужна, но начальник охраны и слышать этого не желал. Он обратил свой взор на прочих женщин, что сидели в конференц-зале, и чеканным шагом направился к Даше.

– Вот эта! – заявил он и ткнул в нее хлыстом. – Она должна быть в студии!

Ассистентка, расплакавшись, выбежала из конференц-зала. Татьяна мрачно взглянула на Дашу и сказала, что у той нет никакого опыта и что она не может взять ее на интервью с господином полковником.

– Тогда я не могу дать разрешение на проведение интервью! – заявил он и в раздражении ударил себя хлыстом по сапогу. – Или эта девица тоже отправится во дворец, или интервью не состоится!

Татьяне не осталось ничего иного, как заверить начальника охраны, что Даша примет участие в интервью. После чего начальник охраны распрощался и удалился.

Даша чувствовала себя без вины виноватой. Она отыскала ассистентку Татьяны и попробовала ее утешить, но та не хотела ничего и слышать и даже не пустила ее к себе в номер.

Зато Дашу пожелала видеть сама «великая журналистка». Ее суперпрезидентский люкс представлял собой анфиладу шикарно обставленных комнат. Татьяна приняла Дашу, возлежа на массажном столе. Над ней, разминая ее спину, навис обнаженный по пояс смуглый мускулистый красавец, видимо, личный массажист, так поднявший настроение «великой журналистке».

– Не знаю уж, отчего выбор этого солдафона пал на вас, Дарья Леонидовна, но хочу предупредить – если посмеете во время интервью тянуть одеяло на себя, то вам несдобровать. Это, надеюсь, понятно?

Даше это было понятно. Татьяна же стала давать ей указания насчет того, как девушке требовалось одеться, какую прическу сделать и какой макияж наложить. Выходило, что Даша должна выглядеть как огородное пугало.

– Насколько я поняла, нас перед записью интервью будут проверять «хранители традиций»… – рискнула заметить Даша, на что Татьяна сварливым тоном возразила:

– На что это вы намекаете? Уверена, если у этих «хранителей традиции» и будут к кому претензии, то не ко мне, а к вам! Ну, идите же!

Даша удалилась и спустилась в бар отеля. Там сидели несколько коллег, которые потягивали коктейли и обсуждали последние события. При появлении Даши они смолкли. Девушка воскликнула:

– Это же я, Дарья Ломакина! И ничего не изменилось!

Одна из девушек, метнув в нее завистливый взгляд, процедила:

– Еще как изменилось, Дашенька! Ты у нас внезапно вылезла из грязи в князи. Вернее, в великие журналистки!

– Как будто одной не хватает! – усмехнулся кто-то, и коллеги противно загоготали.

Даша попыталась оправдаться, не понимая, однако, в чем именно. Но никто не хотел ее слушать.

– Готовься, Дашенька! – произнес один из мужчин. – Полковник Аль Бадраффи – большой ценитель женской красоты! Особенно, как говорят, славянской!

– И у него же имеется гарем! – вставил кто-то другой. – Вот попадешь во дворец, он положит на тебя глаз – и все, не выпустит больше! Так и сгинешь окончательно! Анжелика и султан, так сказать!

– Даша и полковник! – раздался дрожащий от возмущения голос, и, обернувшись, Даша увидела ассистентку Татьяны Атьман.

– А, вот и наша ведьмочка прилетела! – послышались издевательские замечания. – Кого ты приворожила, кого при помощи дурного глаза на тот свет отправила?

Ассистентка, пылая от гнева, попыталась обличить Дашу во всех смертных грехах. Та снова попыталась оправдаться, а потом махнула рукой: бесполезно. Никто и слушать ее аргументов не желал. Поэтому она покинула бар и вернулась к себе в номер.

Подойдя к двери, она заметила, что из ее номера выходит облаченный в униформу молодой человек – темноволосый, смуглый, но, удивительное дело, с зелеными глазами. Чуть смутившись при появлении Даши, он поклонился и заявил, что сменил полотенца. Даша поблагодарила его и, оказавшись в номере, улеглась в шезлонг на террасе.

Ей понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться. А потом она стала думать над тем, как ей себя вести в присутствии полковника Аль Бадраффи. Нет, ее занимали вовсе не тонкости церемониала, а то, как бы ей узнать, что стало с ее родителями. Проще всего, конечно же, напрямую спросить полковника, но ведь это могло повлечь за собой ужасные последствия. Полковник, говорили, был чрезвычайно злопамятным и обладал непредсказуемым холерическим темпераментом, который тридцать лет безраздельной власти явно не улучшили.

Так и не приняв никакого решения, Даша стала подбирать подходящее платье для интервью с Аль Бадраффи. И туфли-лодочки из тех, что захватила с собой из Москвы. Она не собиралась следовать наставлениям Татьяны, но и полностью игнорировать их она тоже не могла!

Кортеж, которому было поручено сопровождать московскую делегацию в президентский дворец, прибыл ровно в полдень следующего дня. К тому времени Даша уже находилась в фойе отеля. Татьяна, как водится, опоздала – всего на пару минут, однако этого было достаточно, чтобы показать, что главная здесь – именно она. Атьман была облачена в стильный темно-синий деловой костюм, на ее пальце поблескивал огромный сапфир. Выглядела она сногсшибательно.

Критически осмотрев Дашу, Татьяна качнула и процедила:

– То, что у вас нет вкуса, это факт. Но у вас еще нет и глаз! В таких нарядах в советские времена комсомолки на картошку ездили. Впрочем, Дарья Леонидовна, вы недалеко от них ушли!

Даша знала, что это тактика психологической войны – Татьяна обожала говорить зависящим от нее людям гадости, доводя их до слез. Поэтому, с милой улыбкой на устах поблагодарив ее за комплимент, Даша заметила, что синий Татьяне чрезвычайно к лицу.

Та дернула плечом, как будто Даша сказала нечто бестактное, и набросилась на своего пресс-секретаря, заявив, что его розовый галстук – это верх пошлости. Но на дальнейшие «любезности» времени уже не было – посланец начальника службы безопасности указал в направлении вереницы черных джипов.

Помимо Татьяны Атьман, Даши и пресс-секретаря, в президентский дворец поехал еще и оператор, а также стилист. Все прочие члены команды остались в отеле.

Сидя в джипе, который мчал ее по проспекту, Даша чувствовала, что сильно волнуется. Но ведь она же будет брать интервью! Впрочем, причина волнения была вовсе не в этом – ей уже приходилось беседовать тет-а-тет с влиятельными лицами, причем не единожды, и задавать им щекотливые вопросы.

Как бы она могла сформулировать вопрос, который ее мучает? Господин полковник, что стало с моими родителями? Или: какое отношение вы имеете к их исчезновению? Или: что вы знаете о тайне моего появления на свет?

Нет, не то, все не то! Да и вряд ли у нее будет вообще возможность пообщаться с полковником Аль Бадраффи. Ведь даже во дворце его сопровождали телохранители и ближайшие советники, а те ближе чем на десять метров не подпустят ее к полковнику!