Фу.

Вивиан оглядывает других студентов, а затем понижает голос: — Тридцать лет в ТакТим научили меня тому, что твой дар ни черта не говорит о том, кто ты есть… главное — что ты собираешься с ним делать. Посмотри на Грифона, с его карьерным ростом можно подумать, что он перевертыш или обладает каким-то другим физическим даром, но он каждый день доказывает, что ему и не нужен. Если у тебя нет ничего, кроме хребта, девчонка, у тебя все будет хорошо.

Это слишком чертовски мило и приятно, чтобы выдержать сегодня, теперь я чувствую себя дерьмово из-за того, как сильно проклинала старика в своей голове, пока находилась в этом его адском лабиринте.

Я вздыхаю и прижимаю лед к виску чуть сильнее, морщась, когда Феликс выковыривает один из шипов из моей спины. — Разве ты не должен ненавидеть меня за то, что я отвергла твоего любимого ученика?

Он пожимает плечами. — Лучшие вещи в жизни не приходят без тяжелой работы. Если ты ему нужна, он должен доказать тебе свою состоятельность. Я знал много плохих детей за то время, что я здесь, но ты не одна из них.

Затем Вивиан поворачивается и уходит, выкрикивая приказы другим студентам вокруг нас. Он даже ни с кем из них не любезен, и это заставляет меня почувствовать себя лучше всего на секунду, прежде чем появляется Гейб и валится на пол передо мной. На нем грязь, но в остальном он нетронут, что раздражает, особенно когда Феликс находит еще один шип в моей спине, чтобы выковырять его.

— Как далеко ты забралась? Я слышал, Зоуи саботировала тебя и из-за этого упустила флаг.

Я закатываю глаза, глядя на него. — Не приходи сюда, чтобы втирать мне это, я не в настроении, и если ты думаешь, что я веду себя как сука с тобой обычно, ты не представляешь, на что я способна, когда у меня вырвали проходной балл.

Он выпрямляется и смотрит на меня, внешность засранца мгновенно тает. — Ты добралась до флага?

Я выдавливаю из себя: — Да, придурок, я добралась туда первой, а потом твоя подружка….

— Она не моя гребаная подружка. Ты добралась до флага, а Зоуи тебя там вырубила? Ты что, блядь, издеваешься?

О, конечно, ведь бездарь не мог победить всех этих потрясающих и одаренных спортсменов. Конечно, я не смогла бы контролировать свои страхи и преодолевать боль, как другие. Конечно, блядь, нет.

Поэтому я ухмыляюсь и пожимаю плечами, изображая самодовольную сучку. — Что, как будто это было трудно? Честно говоря, я немного разочарована в твоих способностях, раз ты не смог пройти через это без посторонней помощи.

Феликс фыркнул и на секунду взглянул на Сейдж, словно оценивая ее реакцию на то, что он хочет на это сказать. Когда его взгляд, наконец, возвращается ко мне, он одаривает меня однобокой ухмылкой. — Кости в порядке, шипы вылезли. Если я смогу положить руку тебе на грудь, то смогу залечить все порезы и царапины сразу… ты не против?

Брови Гейба напряженно сходятся, и я огрызаюсь: — Что, ты предпочитаешь, чтобы я заживала медленно и болезненно после того, как прошла две комнаты и весь этот гребаный лабиринт в одиночку?

Не дав ему шанса ответить мне, я дергаю за вырез рубашки и говорю: — Спасибо, Феликс, я ценю, что ты помогаешь мне без всякой другой причины, кроме нашей дружбы.

Сейдж кашляет, словно в этот раз уже она сдерживает смех, а Феликс фыркает, глядя на выражение лица Гейба, который прижимает ладонь к моей груди, его дар вливается в меня и исцеляет все, к чему прикасается.

Я чувствую момент, когда он касается моего собственного дара, почтительно обходя его.

Глаза Феликса переходят на мои.

Я качаю головой, и, благословите его, он крепко сжимает губы в молчаливом ответе. Я решаю, что поддержу его отношения с Сейдж, если она когда-нибудь спросит моего мнения, потому что он действительно хороший человек.

Как только я исцеляюсь и Феликс отходит, я проваливаюсь в сон. Сейдж слегка попискивает, когда ловит меня, мое тело прижимается к ее, и моя последняя мысль о том, как мне повезло, что я нашла таких друзей, как она и Феликс с его волшебными исцеляющими золотыми руками.

*

Я просыпаюсь в своей крошечной, неудобной кровати в комнате общежития.

Я все еще одета в лохмотья своей тренировочной экипировки TП, но на меня накинуто одеяло, а на крошечном прикроватной тумбочке стоит стакан воды. Я выпиваю его полностью, а затем проверяю время на телефоне и обнаруживаю сообщения от Сейдж, Атласа и Норта, ожидающие меня.

Гейб нес тебя всю дорогу до твоей комнаты. Мы с Феликсом тоже пришли, и я уложила тебя в кровать, позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. X

Сейдж — моя любимица, и хотя Гейб получает очки за то, что физически доставил меня в комнату, он все равно засранец.

Я позвонил Дрейвену, когда ты пропустила наш ежедневный звонок, и попросил доставить тебе кое-что утром. Я сказал твоему тюремщику, что это, так что он не должен вести себя слишком по-мудацки.

Атлас стал называть Норта как можно более унизительно и грубо в наших сообщениях и телефонных разговорах, теперь, когда он знает, что за нами следят. Я немного шокирована тем, что он набрал его из-за такой мелочи, как то, что я пропустила звонок, но он всегда относился ко мне как к чему-то ценному.

Я все еще чувствую себя ужасно виноватой из-за этого.

И еще я получила сообщение Норта.

Если ты слишком ранена, чтобы учиться или посещать занятия, я пришлю к тебе другого целителя. Нет никаких оправданий тому, чтобы пропускать занятия.

Я сразу же отвечаю Сейдж и Атласу и игнорирую Норта, потому что он может подавиться членом, если меня это волнует, затем я медленно и мучительно иду в ванную, чтобы помочиться и смыть ужасы этого дня с моей кожи. Феликс проделал удивительную работу, собрав меня обратно, но в моих костях и мышцах осталась боль, которая делает дыхание чертовски мучительным. Не то чтобы я жаловалась, потому что это в миллион раз лучше, чем выздоровление без посторонней помощи, но, блин, как же мне хочется умереть в ту секунду, когда вода, словно тысяча раскаленных игл, вонзается в мою раненную кожу.

Душ обычно является моим безопасным пространством, единственным приятным опытом за день, и то, что у меня это отняли, заставляет меня снова проклинать Вивиана. То, что мне нравится этот старый мудак, не означает, что я не могу одновременно ненавидеть его за это дерьмо. Когда мне удается доползти до своей комнаты, я тут же отключаюсь и засыпаю на весь день.

Я пробуждаюсь после обеда, дезориентированная и проголодавшаяся, поэтому натягиваю первую попавшуюся удобную одежду, и в одиночку направляюсь в столовую кампуса на ранний ужин. Я ожидаю, что меня кто-нибудь попрекнет за то, что я выгляжу как бездомная в своих трениках и толстовке, но либо меня никто не узнает, либо все они слишком захмелели от отличной пятничной ночи, чтобы заметить меня здесь.

Я съедаю столько, что этим можно было бы накормить футбольную команду.