Дож размышлял. Сегодня с утра он уже сбросил с плеч одну проблему: после торжественной мессы, под звуки почётных труб «Анжело» и три сопровождающие его галеры отбыли наконец из порта Сан-Николос к островам Канди и Керкире. Это внушало надежду, что синьор ди Горо больше не будет докучать ему своими докладами, а заодно, глядишь, решится вопрос и с Маньяско… Дож с неудовольствием бросил взгляд на осквернённый шкаф-кабинет.

— Сегодня же вызови мастера, — бросил он секретарю. Краснодеревщик клятвенно обещал, что взломать его замки невозможно, а Сакетти не любил самоуверенных людей, чьё бахвальство не подкреплялось делом.

Синьор Лопарини кивнул и сделал пометки в бумагах.

Допрос Джулии д’Эсте, супруги ариминского купца, опять пришлось отложить, на сей раз из-за того, что глупой девчонке приспичило родить чуть ли не во время праздника. Впрочем, подробнее расспросив Инес, дон Сакетти уже более-менее получил представление об этом деле. На первый взгляд, этот «бабий заговор» не стоил выеденного яйца. Вертихвостка Джулия, испугавшись графа Арсаго и возмечтав вместо свадьбы с Энрике сбежать с любовником, подговорила свою монастырскую подружку заменить её в Венетте на пару недель, используя их необычное сходство. За такую проделку обеих девчонок следовало бы высечь, но эту задачу можно перевесить на Рикардо Граначчи, когда он вернётся (пусть, в самом деле, сам разбирается со своей сестрицей!) Вот только одна деталь… Девушка, подменившая Джулию, имела связь с агентом Фиески и была ярко одарённой кьямати, что позволило ей втереться в доверие к дону Арсаго.

Дело Франчески нервировало дона Сакетти, как заноза под ногтем. Магия — это такая вещь, что и взять под контроль невозможно, и упустить нельзя. Что случилось вчера на Пьяцетте? Стоило прикрыть глаза, как перед внутренним зрением снова появлялась нелепо пустая колонна… без грифона. Колдовство? Или массовое помешательство? Или наказание за грехи, как не преминул заметить господин главный инквизитор?

Чтобы не сеять тревогу в городе, Сакетти поручил распустить слух, будто статуя обрушилась из-за порыва ветра. На виду у всех от Мола отошла барка, нагруженная обломками камней. Однако волнения не утихали. Во взгляде второго грифона, который пока что не собирался покидать насиженное место, всем мерещилась нехорошая усмешка.

Имела ли отношение к происшествию эта ведьма, Франческа? А тот странный случай с подручным палача? Тоже она?

Среди бумаг, скопившихся на столе, перед дожем лежал протокол беседы с неким Бьяджо, работавшим в камере пыток, который проводил вчера допрос одного из пойманных агентов. Прочитав этот опус, Сакетти поначалу решил, что парень перегрелся, трудясь у жаровни. Согласно его показаниям, в какой-то момент вместо лица пленника ему почудилась рыбья пасть, клацнувшая зубами в дюйме от его носа, и пока несчастный Бьяджо пытался прийти в себя от шока, скользкий пленник вывернулся из пут и едва не сбежал.

Что могут означать эти бредни? Нерадивость охранников или опять колдовство?

Тем временем синьор Лопарини переминался с ноги на ногу, не решаясь нарушить размышления патрона. Наконец, откашлявшись, он заметил:

— Вы хотели отдать распоряжения насчёт двух агентов, пойманных вчера на празднике.

— Да, — поморщился дож. — Этого карлика удавить в камере. Сегодня же ночью. Без шума.

— А девушку?

Дон Сакетти с трудом удержался от вздоха. С тоской посмотрел на художественно исполненную карту города, висевшую на стене. Ту самую карту, которую год назад дон Арсаго принял в дар от господина Манриоло. После смерти графа дон Сакетти незаметно прибрал её к рукам. Карты всегда его успокаивали. Они создавали иллюзию контроля. Однако с того дня, когда в эту комнату и в шкаф-кабинет вторгся вор, дож чувствовал, что контроль над ситуацией всё чаще уплывает из его рук.

Месяц назад он бы попытался привлечь «морскую ведьму» на свою сторону. Если даже Фиеска так делает, почему им нельзя? Люди с даром кьямата могут быть незаменимы, когда нужно незаметно проникнуть на вражеский корабль или пробраться в закрытый порт, перегороженный цепью. Он бы не поддался магии, как несчастный граф Арсаго! В отличие от него, Сакетти не стал бы зарываться. Мелкие шпионские поручения — вот максимум, что можно доверить Франческе и ей подобным.

Но теперь, после случая на Пьяцетте ему не хотелось и этого. Маги — самые ненадёжные союзники и самые опасные враги, если дело дойдёт до драки. Больше всего ему хотелось бы задушить проклятую ведьму в камере вместе с её сообщником!

Однако был ещё синьор ди Горо, который тоже представлял нешуточную опасность, тем более что в городе его любили и считали героем. Почему он так оживился в присутствии этой девчонки? Может, придержать её, как козырь, до его возвращения? Заодно это усмирит скандалистку Джулию д’Эсте, которая вчера подняла такой шум, что он трижды проклял тот день, когда решил забрать её с острова Мираколо. Надо было просто запереть её в монастыре под стражей! Он бы с удовольствием бросил её в соседнюю камеру с подружкой, но тогда против него ополчатся все патрицианки Венетты. Женщины становятся словно помешанными, когда речь идет о младенцах, а новорожденная девчонка вопила в покоях дворца ещё громче, чем её мамаша. Дон Сакетти ограничился тем, что отвёл им комнаты в самом дальнем крыле, приставил охрану и запретил покидать дворец. Ничего, Джоанна последит за девкой до тех пор, пока не вернётся её супруг. От жены он узнал, что юная нахалка назвала дочь Франческой, и это тоже неприятно кольнуло.

Дож устало потёр руками виски. От резких криков чаек, кружившихся над крышами и каналами, у него разболелась голова.

Тем временем секретарь терпеливо ждал, пока его патрон соберётся с мыслями. Ему нравилась его работа. Помимо приличного жалованья, она давала обширную пищу его наблюдательности. Синьор Лопарини любил наблюдать за людьми. Взять, к примеру, дона Сакетти. Интересное лицо. В близко посаженных глазах видна хитрость, в спинке носа — некоторое коварство, но есть и решительность — в твёрдых линиях рта и подбородка. В нём словно соединялись несколько лиц, пытавшихся ужиться вместе. «Наверное, таким и должен быть дож, — подумал Лопарини. — Ведь ему постоянно приходится уравновешивать противоборствующие партии или гильдии, соперничающие друг с другом…»

Наконец, его патрон вздохнул и как будто очнулся от дум:

— Девчонку пока не трогать, — сквозь зубы процедил он.

* * *

Одна из самых удивительных карт Венеции была нарисована в 1500 году графиком и живописцем Якопо де Барбари. Она настолько точна и детальна, что это кажется невероятным для того времени. Барбари изобразил город словно с высоты птичьего полёта, указав каждую, самую маленькую церквушку и площадь. Люди до сих пор не могут толком понять, как он смог так подробно изучить город и нарисовать его в такой удачной перспективе.

В дальнем крыле Золотого дворца пахло тревогой. Утренняя суета, всегда сопровождающая появление на свет нового человека, давно улеглась, но запах тревоги никуда не делся. Бьянка, сидя в кресле, укачивала малышку. Джулия спала, скрытая нежно-зелёным пологом кровати.