Я соскочила с кровати, сунула ноги в тапки и последовала за ним, шепнув на ходу зеркалу:

— Зяба, тревога!

Ну а когда добралась до двери, то в первое мгновение просто остолбенела от такой вопиющей, умопомрачительной… наглости.

Жгут воды, толщиной примерно с палец, проник в замочную скважину, вытолкнув из нее ключ, и теперь шарил по косяку в явной попытке найти и отодвинуть щеколду.

Нет, ну нормально, вообще?!

Я уже хотела вызвать огненный пульсар и долбануть им по охамевшему щупальцу, но здравый смысл все-таки взял верх над эмоциями. Поэтому я просто громко выкрикнула:

— Совсем офигел?!

Кузя, который все это время прыгал у моих ног, тоже рыкнул. Грозно, но не слишком убедительно.

Щупальце замерло на миг и почти тотчас ретировалось — втянулось обратно в скважину. Я же услышала нетерпеливый шепот:

— Дашка, ну чего стоишь? Открывай уже!

Бли-ин… Дорс!

Отодвинув щеколду, я распахнула дверь и опять столбом застыла. И лишь когда парень в красной мантии шагнул навстречу, бесцеремонно оттолкнув меня от двери, и эту самую дверь захлопнув, до перепуганного мозга дошло — это все-таки водник, просто переодетый.

— Ну ты и…

— Тш-ш! — сказал блондин, прикладывая палец к губам.

Он повернулся, ловко задвинул щеколду, и только после этого выдохнул:

— Чуть не поймали.

Блин-блин-блин!

— Дорс, ты с головой дружишь или как? — возмущенно прошипела я.

Водник одарил меня широкой улыбкой и сообщил радостно:

— Иногда.

Блин! Почему я не удивлена?

— Дорс, ты… елки зеленые, ты зачем в башню сунулся?!

— А что не так? — прикинулся дурачком он.

Смолчать не смогла, просто потому что распирало от волнения и злости.

— Да все! Ты только вчера всех умыл! И ты лучше меня ваши нравы знаешь! Ты же прекрасно понимал, что здесь ждет засада! Так за каким чертом приперся?! — выпалила я на одном дыхании.

А в ответ услышала:

— Не ворчи, крошка, а то замуж не возьму.

Я онемела. Нет, Дорс не просто наглец, он… он еще и без тормозов. Совсем!

— Кстати, миленькая пижамка, — добил блондин. — Но я предпочитаю более откровенные наряды. В следующий раз, будь добра, надень что-нибудь шелковое и кружевное.

Не выдержав, я застонала и закатила глаза. А потом развернулась и пошла за халатом. В голове в этот момент крутились два вопроса: как можно быть таким наглым и чем может грозить этот внезапный визит?

Нет, я ни капли не жалела о том, что впустила водника — его бы обнаружили и на британский флаг порвали, если бы за дверью оставила. Но… твир, черт возьми! Если Дорс, как и Каст, наколдует клетку или намекнет на то, что я теперь на крючке…

В общем, я за себя не отвечаю. И плевать, что Дорс сильнее — уж что-что, а глазюки его зеленющие я выцарапаю точно.

— А ты неплохо устроилась, — догнал меня оклик блондина. — Я думал…

Он почему-то замолчал. Я же подхватила висевший на спинке стула халат, надела и крепко завязала пояс. А когда повернулась, увидела потрясающую картину: Дорс уже сидел на диване, закинув ноги на чайный столик, и гладил прильнувшего к его бедру Кузю. Последний откровенно млел, даже глазки прикрыл от удовольствия.

Здорово. Картина маслом просто. Только непонятно — мне сейчас рыдать от страха или от умиления?

— Дорс, а ты знаешь, кто это? — спросила я осторожно.

Парень в алой мантии радостно оскалился.

— Даш, не смеши, а? Что за глупый вопрос?

Угу. Значит, знает. И все равно гладит домовенка.

— И ты не боишься? — снова проявила любопытство я.

Парень картинно закатил глаза, но ответил терпеливо, как маленькой:

— Дашка, если твира не злить и не обижать, то он ни за что не укусит.

Я мысленно вздохнула — слава богу! Слава богу, хоть один нормальный человек в этой дурацкой академии нашелся! Хотя нет. Пожалуй, с нормальностью я, конечно, перегнула. Нормальный бы не сунулся в стан врага так быстро, он бы отсиделся, дождался, когда страсти улягутся.

— Так зачем ты пришел? — складывая руки на груди и подходя ближе, спросила я. — И как тебе удалось улизнуть от патруля?

Честно говоря, не думала, что Дорс ответит. Но парень все-таки сказал.

— Рассвет, — он кивнул на окно. — Самое замечательное время для диверсий. Караул уже носом клюет, а то и вовсе спит.

И я вдруг поняла важное: в момент, когда впускала Дорса, никаких звуков тревоги не слышала. То есть его не обнаружили? Или просто побоялись соваться на этажи преподов?

Задать эти вопросы «синему» я не постеснялась, и ответ, как ни странно, получила:

— Не бойся, Дашка. Никто меня не видел, и никто за мной не гонится.

— Ладно, а зачем ты ко мне пришел?

Дорс снова улыбнулся и кивнул на дверь ванной комнаты.

— Понимаешь, у вашей башни отдельная ветка водопровода, и подобраться к ней можно только отсюда, в смысле из самой башни. Но в подвале точно охрана, поэтому я пришел к тебе. Мне нужен доступ к трубам.

— Но у меня там просто ванная, а не водопроводный узел, — попыталась вразумить диверсанта-активиста я.

Но Дорс только отмахнулся:

— А-а, без разницы.

О нет, только не это…

— Вот только не говори, что собираешься мстить из моей комнаты, — протянула я.

— Собираюсь, — просиял невероятно довольный собой водник. — И, поверь, нашим красным «друзьям» будет весело.

Тихонечко взвыв, я попыталась воззвать к его совести:

— Но если все так, как ты говоришь, а водопроводный узел под охраной, то они, вероятнее всего, начнут обыскивать комнаты! Потому что мысль о том, что диверсанта впустил кто-то из своих, еще витает в воздухе. Ты представляешь, что будет, если сюда придут?

— Не бойся, Дашка, я спрячусь так, что ни одна сволочь не найдет.

— Да причем тут ты! Я за твира боюсь!

Водник окинул чердак придирчивым взглядом и поджал губы.

— М-да… Ты права. Присутствие твира действительно слишком заметно. Знал бы, что ты с твиром, не вломился бы к тебе.

Дорс резко посерьезнел и погрустнел, а я начала прикидывать, как незаметно вывести водника из башни. Он в алом балахоне — уже плюс, но только разворот плеч и лицо слишком узнаваемы. Может, нам попробовать слиться с потоком огневиков, идущих на завтрак? Это, конечно, дерзко, но… но черт! Сегодня же выходной! И я так понимаю, что в выходные народ мантии вообще не носит. Блин, а какого фига Дорс тогда в мантии приперся?