– Да куда я денусь, с твоим-то ошейником! Даже если вас двоих упокою. Проволочка-то небось тонкая!

– Тонкая, – кивнул мастер.

– Сам не забудь щёлочи подбавить, – нервно сказала Корделия. И вновь облизнула губы, прикусила нижнюю перламутровыми зубками.

– Не забуду. Охотники ни о чём не забывают.

Руки чародейке он и впрямь развязал. Остановил варанов. Корделия, яростно растирая затёкшие кисти, и впрямь двинулась в кусты.

– О-твернитесь… – жалобно и слабо проговорила она. – Проклятье, да что ж это такое-то… кольца верните, гады! Они мне нужны – иначе не… иначе я… Да не колдовать, едрит вас обоих, они мне для… Я ж сейчас… сейчас… – Она сглотнула, странно согнулась, зажимая руки между коленями и одновременно кривясь от боли в раненом плече. – Никуда я не денусь! Ещё не хватало от двух умалишённых погибать! – Последние слова она выкрикнула так, словно всходя на эшафот.

– Отвернись, – потянул мастер ученика за рукав. – Не срами её.

Юноша послушно отвернулся.

И точно, чародейка никуда не делась. Вернулась и сама протянула руки.

– Вяжите. Давайте-давайте, только нож уберите. Вам же спокойнее будет, может, не будете так дёргаться и прыгать.

Мастер, как и обещал, связал ей запястья и щиколотки надёжно, на совесть.

– Теперь говорить будешь, красавица?

Корделия пожала плечами. Правда, с известной осторожностью.

– А куда мне деваться-то? Спрашивай.

Она по-прежнему ёжилась и ёрзала, то и дело стискивая зубы или прикусывая губу, словно борясь с чем-то в самой себе.

– Так я уж спросил: что затеяли да кто всё это измыслил?

– Кто измыслил? Так я и измыслила. Я, как-никак, магистр. У меня своё направление.

– Своё что? Направление? Направление своим не бывает, красавица. На восток бывает направление, на горы там иль ещё куда, а не…

– Эх ты, серость! Направление – значит, я над этим работаю. Над особыми качествами вампирьей крови и иных, гм, partes corporis. Они обладают весьма выдающимися характеристиками и потому… впрочем, чего я. Ты ж не поймёшь.

– А что за страховидлу вы с упырицей сюда явили?

– Много ты, охотничек, углядеть успел… – процедила сквозь зубы Корделия. – Это, чтоб ты знал, поимщик мой, daemon incarnatus est, демон воплощённый. Магическое существо, обитатель иного бытийного плана, исследование какового…

– Магическое существо? Когти-то у него вельми немагические, самые обычные!

– Ну и что? Они там все такие. Пойми ж ты, охотник, я на пороге величайших открытий. Lamia sanguine, сиречь кровь вампиров, она настолько потентна, что для целого ряда высших чар её просто ничем не заменить. Вот поэтому я и была здесь. Доволен?

– Не, – помотал головой мастер, не оставляя прежнего полудурашливого тона. – Мы люди простые, как говорено уже. Мне иное знать надобно. Как с упырями ты, раскрасавица, сносилась, с какими, о чём сговаривалась. Чем расплачивалась, что им в тебе?

– А полного изложения теории абсолютных превращений тебе не надо? – огрызнулась Корделия.

– Не. Они мне ни к чему, превращения твои. А вот упыри – так очень даже да. Говори давай.

Волшебница закатила глаза. Мастеру приходилось признать, что держится она неплохо, даже очень.

– И что ты сделаешь с этим знанием, охотничек? Засолишь или замаринуешь?

– Это уж моё дело. Начинай, я слушаю.

– Ну, пеняй на себя, коль не вникнешь. Значит, так. Quod demonstrari многими заслуживающими доверия источниками, кровь вампиров potens artificati est, то есть является могущественным артефактом.

– Это я уже слышал, красавица.

– Не перебивай! Сам напросился. Артефактная природа вампирьей крови обусловлена их inhaerens facultatem, способностью усваивать как спиритические свойства крови своих жертв, так и имманентные магические потенции окружающей нас природы. Орифрей из Герместы, основоположник вампирологии, полагал, что причина этого…

– Оставь причины. Как сносилась с упырями? Как с ними стакнулась? С кем? Через кого?

Мастер цедил слова сквозь зубы, а его собственный арбалет смотрел прямо в лоб молодой чародейке.

Та дышала по-прежнему тяжело, нагибая голову; взгляд её сделался совершенно безумен.

– Ты, милая, решила, верно, что будешь мне зубы заговаривать, – следы притворной дурашливости исчезли из голоса старшого. Ученик, что называется, замер, изо всех сил стараясь явить собой просто ещё одного варана, только без сбруи. – Так не забывай, что мы хоть и охотники, а не каты какие, но упырьих споспешественников, lamia assistentes, как говорите вы, маги, – моя гильдия даже властям предержащим не сдаёт. На месте кончает. Что мне уже давно сделать бы требовалось. Прикончить тебя здесь и закопать. Или даже не закапывать. До-олго твоим приятелям и приятельницам из Академии тебя искать бы пришлось, красавица, ой как долго!..

Корделия замигала. Похоже, больше всего произвели на неё впечатление не угрозы, а вот эти самые «lamia assistentes».

– Х-хорошо… – простонала она. Мастер не понимал, в чём дело – чародейку никто не мучил, а вот с ней явно творилось неладное. – Я… я давно занимаюсь вампирами, охотник. Я главный специалист Капитула по ним. Так что ничего удивительного, что… что в один прекрасный день я оказалась в… в нужном месте и в нужное время. Команда твоих, э-э, consortes operis, так сказать, товарищей по оружию, загнала вампирью пару. Его и её.

– Молодцы, – холодно заметил мастер.

– Девушку – молодую, едва обращённую, голодную – они экстерминировали. Вампир был ранен.

– Хорошая команда какая, – зло сказал старый охотник. Ученик облизнул губы, словно и желая что-то сказать, и не решаясь.

– Хорошая, – согласилась Корделия. – Но вампир, осуществивший трансформацию, потратил слишком много сил. Вдобавок к тому он… был весьма увлечён романтически. И потому – только лишь потому! – его одолели.

– И что?

– И ничего, охотник. Обращённая девушка умерла, страшной, мучительнейшей смертью. Хотя она была ни в чём не виновата, она не успела никого загрызть или досуха выпить. Когда мы вынуждены убивать поражённых бешенством зверей, мы делаем это быстро и безо всяких церемоний. Несчастную, вся вина которой лишь в том, что она случайно попалась на глаза вампиру, лишали жизни долго, с пытками и посажением на кол. – Корделия содрогнулась. – Эта казнь не применяется даже к самым отъявленным злодеям и разбойникам, охотник. Империя Креста, королевства и княжества наших мест, когда нужно казнить преступника, просто вешают его. На кол – это ваша прерогатива.

– Говори, говори, милая. – Мастер не поддался на уловку, не стал ввязываться в спор. – Про вампира дальше говори. У тебя отлично получается, только не отвлекайся.