– Хорошо, допустим, – внезапно успокоился следователь. – Тогда расскажи, что за секретные приказы отдел ваш грёбаный от Первого получал?

– За… зачем?

– Ну как? – зло улыбнулся следак. – Если, например, вам товарищ Первый секретарь диверсию приказал устроить – то это же другое дело. А даже если не приказывал, то всё равно – учтёт суд, что ты со следствием сотрудничал, скостит срок. И потом, ты же недавно на должность заступил. Может, и не виноват вовсе, может, предшественник покойный всё это устроил. Вот и расскажи, чем вы там занимались. Глядишь, имя от наветов очистишь, получишь "условку" – и свободен. Отделу вашему всё равно кранты, не сегодня завтра расформируют. А тебе ещё жить и соцбалл восстанавливать. Долго жить и ещё дольше – восстанавливать!

Может и правда – рассказать? Отдел уже не спасёшь, а в тюрьму не хочется.

Директор резко одёрнул себя, отгоняя предательскую мыслишку. Не должен он говорить, не имеет права. Что бы ни случилось – не имеет!

– Я… не могу…

– Ты что, падаль, кочевряжишься? – заорал следователь. – Ты ведь отсюда не в тюрьму – к стенке отправишься! Прямо здесь, прямо сейчас! Быстро говори, какие приказы тебе отдавал Первый. Последний шанс даю, ну!

Что-то неясное тут творится. С чего это СБМ интересуется полученными от Первого приказами? Они что, забыли, что Отдел на особом положении? И почему не обратились напрямую к Хозяину? Не потому ли, что диверсия в кратере – просто предлог? И предатели завелись вовсе не у "дьяволов"?

Похоже, нет у этой задачки хорошего решения. Тут что пеньком о сову, что совой о пенёк – всё одно не жить сове. Один теперь шанс вырваться – сразу на тот свет, чтобы жилы на шомпол не мотали. Но для этого надо разозлить противника. Хорошо разозлить, качественно. До кровавой пелены!

– Я… скажу… Всё скажу… Не надо больше… Не бей…

Следователь подошёл. Наклонился поближе, чтобы выслушать признание, и тут же отшатнулся от плевка в лицо. Получив вдогонку корявый (потому что руки прикованы к столу), но сильный пинок мыском ботинка по голени. Так, что от боли скрутило.

– Ур-р-рою, падла!

– Маму свою урой, паскуда!

Директор закрыл глаза и приготовился. Пусть бьёт посильнее, от души. А Директор вовремя подставится виском, чтобы – наверняка. Чтобы сразу в мир иной.

Но ударов не последовало. Вместо этого, послышался звук открывающейся двери и кто-то, быстро пройдя мимо пленника, уселся на место следователя.

– Здравствуйте, товарищ директор, – послышался чей-то знакомый голос. Директор осторожно открыл глаза и узрел напротив себя… погибшего командира Ареса. Погибшего не понарошку, погибшего дважды. Во второй раз – уже по-настоящему, о чём чёрным по белому было написано в протоколах вскрытия.

Директор почувствовал, как вскипает от ярости. Какого хрена тут творится? Что за игры с арестом и битьём? Да он их в порошок! Да он их…

– Успокойтесь, товарищ директор. Как вы себя чувствуете? Вам нужен врач? Я могу позвать, он за дверью.

Только сейчас Директор понял, что последние мысли выкрикивал вслух. Давно он так не злился, надо взять себя в руки. Пока ещё неясно, чего они хотят. И кто такие эти – они.

Смерив бывшего подчинённого взглядом, Директор ответил сквозь зубы:

– Нормально всё. Не надо врача. Ты мне лучше скажи…

– …что здесь происходит, – кивнул бывший контрдиверсант. – Вас арестовали с подачи Отдела. Нужно было удостовериться, что вы… ммм… адекватны вашей новой миссии.

– Какого к чертям Отдела? – взорвался Директор. – Нет больше Отдела! Это ты объект взорвал? Зачем? На земных работаешь, сволочь? На меня решил всё повесить?!

– Всё совсем не так, – пропустил ругань мимо ушей собеседник. – Отдел никуда не делся. По приказу Первого ваш предшественник подготовил и осуществил вывод "дьяволов" из официальной иерархии. Я был одним из первых. Мне и паре других "мертвецов" была поставлена задача заняться отбором кадров. Тех, кто не побоялся бы навсегда уйти из жизни. Это было непросто. Некоторые заартачились, от них пришлось избавиться. Жестоко, но у нас не было выбора. Никто не должен знать, что Отдел продолжил существование в другом качестве. Даже свои!

– Всех, кто согласился, "вывели" через авиакатастрофу. Нас больше нет. Но мы есть. Не хватало одного – опытного руководителя. Такого, как вы. Первый секретарь доверял вам, но полной уверенности, что вы захотите исчезнуть, у него не было. Ещё были сомнения насчёт бойцовских качеств, которые могут потребоваться на новом месте. Проще говоря, нужно было понять, не превратились ли вы в замшелого бюрократа, не утратили ли боевой дух. Поэтому мы были вынуждены устроить небольшой спектакль, чтобы проверить вас в деле. Примерно так же, как когда-то проверяли меня.

– А если бы на допросе я сломался? Если бы заговорил? То тогда… Я тебя правильно понимаю?

– Правильно, – кивнул "дьявол". Теперь уже точно – дьявол. Только рогов и копыт не хватает.

– Зачем Первый начал трансформацию? Чем мы не устраивали его в официальном качестве?

– Об этом лучше спросить у него. Могу лишь сказать, что приказ пришёл сразу после обнаружения артефакта.

Ах, вот как? Интересно. Что ж, вполне в духе Хозяина. Чует большие перемены и готовится. Но ведь объект…

– Что с маяком? Он действительно взорван?

– И да, и нет. Был взорван ведущий к нему проход, который теперь всё равно не нужен. Технический персонал перебрасывается к объекту через гипертоннели. Для всех остальных, включая Политбюро и СБМ, артефакт прекратил существование в связи с повторной, руками изменников, диверсией. На данный момент в кратере установлена закрытая зона, большинство войск – выведены. В целом, тема закрыта.

Красиво. Продуманно. Сейчас Первый устроит показательный разгром "дьяволов", которые на деле – недалёкие, специально прикомандированные на расправу, назначенцы. Отдел расформирован, артефакт уничтожен, предатели – пойманы и наказаны. Финита!

– Как вы обставите мой уход? Внезапная гибель может привлечь ненужное внимание. Особенно подозрительно моя смерть будет выглядеть на фоне мора, случившегося в Отделе в последнее время. Будут вопросы.

– Вы правы. Вас расстреляют перед строем после дачи признательных показаний.

"Дьявол" придвинул к Директору бортовой и включил голограмму. На ней Директор увидел… себя. Во всём сознающегося – себя.

– Это что? Компьютерный фейк? Любая экспертиза раскусит.

– Не фейк. Это приговорённый к "вышке" заключённый, которому выпал шанс помочь перед смертью своей семье. Лицо ему подправили, пропорциями тела он идеально похож на вас. Мы нарочно обрядили его в мешковатую одежду и ухудшили качество съёмки, чтобы сделать невозможным детальное изучение. Конкуренты не станут глубоко копать, наоборот – вздохнут спокойно. Да и мы в