купятся, а я добавила, что в разборках лучше иметь дело с Кадыровым, чем со мной. И Каренина включила заднюю.

Я в свою очередь ужесточила условия выхода из контракта – всучила тройную предоплату. Ровно за три дня до сделки – та же мелодия в исполнении гобоя. У нашего агента раздался звонок: «Юлия, вы сидите? Если не сидите, так сядьте. Я в понедельник на сделку не выхожу, – ехидно сообщила Анна Каренина, – Божене давайте не говорить. Пусть потом узнают. Гонорар я вам сама заплачу».

Не знаю, что там с гонораром, но неустойку ей заплатить пришлось. Собрали документы для ареста квартиры этой змеи. Стали готовить заявление о мошенничестве. И ей пришлось выплатить мне неустойку.

Другого покупателя у Анны Карениной не было. И нас заело любопытство: чего она боится? Что там за труп под обоями? Провели расследование. Выяснилось, что анамнез у нее богатый. Сначала три года делала ремонт силами двух студентов из Краснодара и дважды залила весь дом. На этом она не остановилась и в нарушение всех СНиПов и ГОСТов водрузила туалет над спальней соседей снизу. Чтобы объединить лоджию и спальню, Каренина – вы только вдумайтесь! – заменила стенку дома, фрагмент памятника архитектуры, на гипсокартон. Нарушила тепловой контур здания. Естественно, это преступление нашелся способ узаконить. Когда в покупателях объявилась я, фигура публичная, Каренина побоялась, что злодеяние всплывет. На подготовку сделки мы потратили почти два месяца…

ПАЛАТА НОМЕР ШЕСТЬ

Снова Патриаршие. Известное ТСЖ. Жильцы – элита и знаменитости, закрытая парковка с «гелендвагенами», консьержи. План квартиры, вид, подъезд – все чудесно, все нравится. Жаль только, что в саму квартиру я так и не вошла – помешал жутчайший запах. Зато успела краем глаза засечь в коридоре подозрительный персонаж – тень странной женщины с торчащими вперед зубами.

– Нет-нет, что вы! Совершенно вменяемая дама, преподает английский.

– А запах почему такой? Она нерадивых студентов в кастрюлях варит?

– Ну привыкли люди так жить, им не мешает.

Мать семейства не дешевила: в ее планы входила продажа жилья на Патриках и покупка большой четырехкомнатной квартиры в Бутове плюс – по квартире дочерям. И все же психиатра на переговоры мы решили пригласить – уж больно странный взгляд у хозяйки. За час до подписания договора оказалось, что вся семья – шизофреники, а мать идет на сделку по принуждению: старшая дочь набрала кредитов и не собирается отдавать, а коллекторы уже звонят. А это значит, что квартиру у нас отнимут, отсудят, и очень скоро.

К лету ситуация изменилась еще раз. За полгода нефть упала, убили Бориса Немцова, раздавили трактором гусей, начали пармезанные репрессии, и, как результат, на рынок вышли очень хорошие квартиры из серии «пора валить». Никто не проперживал их годами, яппи покупали и переделывали их под себя, не ожидая, что страна сойдет с ума окончательно. А тут вдруг всем стало не до квартир – детей надо увозить, пока маленькие. «Прямая продажа! Люди просто уезжают!» – радостно сообщали их представители. Только из-за этих квартир я смогла убедиться в существовании приличных агентов. Это вам не двуногие жвачные недоумки, человеческая выбраковка, приехавшая из Малой Ляли в надежде срубить легкого бабла. С ними даже можно было разговаривать как с людьми. В этих домах было прибрано, не воняло в туалетах, в нос не бил едкий запах кошачьей мочи, хотя кошаки с лоснящейся шерстью были у каждого. В приглянувшейся нам квартире жил бульдог – толстый, ухоженный и дружелюбный. Хозяева перебирались в Латвию, не в Лондон, потому что даже крепко обеспеченному работящему умнику Лондон не по средствам.

Ну а я пока здесь.

Скандал на Патриарших

Отчего меня вообще потянуло на Патриаршие? Ответ незамысловатый – публика по сердцу пришлась.

Интеллигенция облюбовала Патрики с незапамятных времен. Там живут не миллиардеры, а скромные миллионщики, а большинство и до этой суммы недотягивает, тут тебе и первые кооперативы (Льноторг, например), и дом физиков-ядерщиков, и первое самоорганизовавшееся ТСЖ «Волоцкие дома», где жила Гурченко и живет Догилева. Этот район уже не раз одерживал победу в противостоянии экспансии. В свое время один олигарх разинул рот на «Волоцкие дома», так жильцы вышли на него с вилами, а затем быстренько организовали собственное ТСЖ.

Жители Патриарших привыкли заботиться о себе сами. Мы сами облагораживаем собственные подъезды, если угодно – входные группы. Сами разбиваем скверы и сажаем сирень. Вазоны, цветы, подъезды – все самостоятельно. Можете считать это своеобразным духом Патриков. Мы делаем это не потому, что богаче других, – нет, не богаче. Не потому, что аристократы в двадцатом колене, – о нет, совсем не так! Многие переехали сюда не так давно, но сил в уход за средой своего обитания тратят едва ли не больше тех, чья семья облюбовала этот район пару поколений назад. Они ведь не просто так покупали здесь квартиры и предпочти этот район пафосной Тверской – эти люди ценят определенный образ жизни и сами хотят его вести.

Я сама из таких людей. Весь отпуск в Монако я провела в созвонах и нервотрепке. Мне бы на пляж Меридьена, солнце вышло до обеда, а со двора в Москве пропал экскаватор. Начали шлифовать ступени. А еще люстра для входной группы из Нью-Йорка едет… Но тут уже остальные жильцы подхватили, занялись козырьком и люстрой, спасибо – отставили мне кусочек отдыха.

Публика, живущая здесь давно или недавно, – это сформировавшийся (наконец сформировавшийся, к счастью для нашей страны) upper middle class, оплот порядка и прогресса в любой стране. Средний класс отличает уровень образования и наличие представлений о высоком качестве жизни. А также понимание того, что заявленному качеству необходимо соответствовать – средний класс граждански и социально ответственен, он оплот порядка и прогресса в любой стране.

Именно представители среднего класса ходят на митинги, улучшают свои подъезды и дворы, именно они сажают сирень и борются за экологию. И при этом, заметьте, они не делают ноги из страны, они не «поравалители», они – улучшатели жизни в конкретном районе и подъезде.

Но подождите-ка! Сначала они захотят улучшить подъезд, потом – двор, потом – район, город, а там и сами понимаете, до чего все дойдет. Вы понимаете – и они понимают. Понимают, что Патрики, по сути, стали колыбелью революции. Скажете, что революции делает народ? Даже в самых темных доморощенных институтах, для которых Земля все еще стоит на черепахе, это мнение признано нежизнеспособным. Революции делает меньшинство, стремящееся к изменениям. И эти люди – да, опасны. И поэтому власть применяет к ним ту же риторику, что