Ольмеки, достигшие расцвета во втором тысячелетии до нашей эры, прекратили свое существование за 1500 лет до возвышения ацтекской империи. Тем не менее ацтеки сохранили связанные с ними старинные предания и даже назвали в их честь каучуконосный район на побережье Мексиканского залива, который считался их родиной. Этот район расположен между современным Веракрусом на западе и Сьюдад-дель-Кармен на востоке. Здесь ацтеки обнаружили ряд древних ритуальных предметов, изготовленных ольмеками; по неизвестной причине они собирали эти предметы и размещали их на видных местах в своих храмах.

Глядя на свою карту, я могу видеть голубую линию реки Коацекоалькос, впадающей в Мексиканский залив более или менее посередине легендарной земли ольмеков. Там, где некогда росли каучуковые деревья, теперь правит бал нефтяная индустрия, превратившая тропический рай в некое подобие нижнего круга Дантова ада.

Ольмекские памятники в Трес-Сапотес, Сан-Лоренцо и Ла-Венте вдоль побережья Мексиканского залива наряду с другими археологическими памятниками Центральной Америки

1) Мексиканский залив, 2) Тула, 3) Теотиуакан, 4) Трес-Сапотес, 5) Сан-Лоренцо, 6)Ла-Вента, 7) Паленке, 8) Чичен-Ица, 9) Усмаль, 10) Уахактун, 11) Тикалъ, 12) Тихий океан

После нефтяного бума 1973 года беззаботный, но не слишком процветающий городок Коацекоалькос вырос как на дрожжах и стал транспортным и нефтеперегонным центром с населением в полмиллиона человек и комфортными гостиницами. Он расположен неподалеку от черного сердца индустриальной пустоши, где практически все, что представляет археологический интерес и уцелело от расхищения во время Конкисты, было уничтожено ненасытной экспансией нефтяного бизнеса. Поэтому уже невозможно на основе твердых доказательств подтвердить или опровергнуть интригующие намеки из легенд, что некогда здесь произошло что-то очень важное.

Я вспомнил, что название Коацекоалькос означает «Святилище Змея». Именно здесь в далекой древности Кецалькоатль и его спутники якобы впервые высадились в Мексике, приплыв из-за моря на кораблях, «борта которых блестели, подобно змеиной коже». Отсюда же Кецалькоатль уплыл на «плоте из змей», когда покидал Центральную Америку. У меня складывалось представление, что название Святилище Змея относилось ко всей родине ольмеков, включавшей не только Коацекоалькос, но и другие места и районы, менее разоренные современной цивилизацией.

Сначала в Трес-Сапотесе, к западу от Коацекоалькоса, а потом в Сан-Лоренцо и Ла-Венте, на юге и востоке от него, были обнаружены многочисленные образцы типично ольмекской скульптуры. Все они были вырезаны из цельного базальта или других, не менее долговечных материалов. Некоторые имели вид гигантских голов весом до 30 тонн, другие представляли собой массивные стелы, покрытые резьбой, изображавшей сцены встречи двух разных человеческих рас, ни одна из которых не принадлежала к американским индейцам.

Кем бы ни были создатели этих выдающихся произведений искусства, они явно принадлежали к утонченной, высокоорганизованной и технически развитой цивилизации. К сожалению, кроме произведений искусства не осталось ничего, что могло бы помочь в определении характера и происхождения этой цивилизации. Ясно было лишь одно: ольмеки (археологи с радостью приняли название, данное ацтеками) появились в Центральной Америке около 1500 года до нашей эры с уже развитой технической и материальной культурой.

Сантьяго-Тустла

Мы провели ночь в рыболовном порту Альварадо и на следующий день продолжили наше путешествие. Дорога, по которой мы ехали, вилась по плодородным холмам и долинам; время от времени, перед очередным поворотом в глубь страны, перед нами открывался вид на Мексиканский залив. Мы миновали зеленые луга и деревеньки, угнездившиеся в травянистых лощинах. Тот тут, то там попадались частные подворья, где неуклюжие свиньи рылись в кучах домашних отбросов. Потом мы преодолели гребень холма, и перед нами раскинулись бескрайние просторы полей и лесов, ограниченные лишь утренней дымкой и едва различимыми очертаниями далеких гор.

Через несколько миль мы въехали в низину, где был расположен старый колониальный город Сантьяго-Тустла. Он представлял собой настоящее буйство красок: кричащие фасады уличных лавок, красная черепица на крышах, желтые соломенные шляпы, кокосовые пальмы, банановые деревья, дети в яркой одежде. В некоторых магазинах и кафе гремела музыка, доносившаяся из репродукторов. На главной площади Сокало воздух был наполнен влагой, трепетом крыльев и щебетом тропических птиц. Посреди площади уместился маленький парк, а в центре парка, как некий волшебный талисман, стоял огромный серый валун высотой около десяти футов, имевший форму негроидной головы в шлеме. Глаза головы с полными губами и прямым носом были безмятежно закрыты, подбородок упирался в землю, что придавало ей серьезный и терпеливый вид.

Здесь находилась первая тайна ольмеков: образец монументальной скульптуры возрастом более 2000 лет, изображавшей человека с ярко выраженными негроидными чертами лица. Разумеется, 2000 лет назад в Новом Свете не было чернокожих людей из Африки; они появились лишь с началом работорговли, спустя значительное время после Конкисты. Однако существует убедительное палеоантропологическое свидетельство того, что в составе одной из многих волн миграции на территорию Нового Света во время Последней ледниковой эпохи были люди, принадлежавшие к негроидной расе. Эта миграция произошла около 15 000 лет назад.

Голова на площади Сокало, известная под названием «Кобата» в честь поместья, где она была обнаружена, является самой крупной из шестнадцати сходных ольмекских скульптур, до сих пор найденных в Мексике (она весит более 30 тонн). Считается, что она была высечена из камня незадолго до рождества Христова.

Трес-Сапотес

Из Сантьяго-Тустлы мы проехали двадцать пять километров на юго-запад через пышные тропические заросли в Трес-Сапотес, один из центров поздней ольмекской культуры, расцвет которого, как принято считать, был между 500 годом до нашей эры и 100 годом нашей эры. В этом месте, теперь превратившемся в ряд курганов, разбросанных по кукурузным полям, в 1939–1940 годах производил интенсивные раскопки американский археолог Мэттью Стирлинг.

Насколько мне известно, догматические историки того периода упорно придерживались мнения, что цивилизация майя была старейшей в Центральной Америке. В этом можно не сомневаться, утверждали они, поскольку календарная система майя, состоявшая из точек и тире (недавно расшифрованная на тот момент) позволяла точно датировать огромное количество ритуальных надписей. Самая ранняя датировка, когда-либо сделанная для поселений майя, соответствовала 228 году нашей эры по европейскому календарю, поэтому научное сообщество испытало основательную встряску, когда Стирлинг обнаружил в Трес-Сапотесе каменную стелу с надписью, относившейся к более ранней дате. Написанная майянским календарным шифром из точек и тире, она соответствовала 32 году до нашей эры.

Но особенно поразительным было то обстоятельство, что Трес-Сапотес вообще не являлся поселением майя, а единодушно и безоговорочно считался ольмекским. Получалось, что ольмеки, а не майя, были изобретателями календаря и что именно их следовало признать «материнской культурой» Центральной Америки. Несмотря на решительное сопротивление со стороны некоторых разъяренных специалистов по культуре майя, правда об открытии Стирлинга в Трес-Сапотесе постепенно вышла наружу. Ольмеки оказались гораздо старше, чем майя. Они были цивилизованным и технически развитым народом, который изобрел систему календарного счисления с шифром из точек и тире и с загадочной начальной датой 13 августа 3114 года до нашей эры, предсказывавшую конец света в 2012 году.