— Вы не слишком сорите, все вокруг должно остаться нетронутым, — видя, что некоторые слишком уж стараются, выворачивая содержимое ящиков на пол, одернула их я. — Иначе заставлю все прибирать.

«Так, трупа в квартире нет — это уже радует, — рассуждала я про себя. — Возможно, Нечкин куда-то вышел. Или так и не дошел до работы, будучи перехваченным по дороге, — суетливо подсказывало подсознание. — А что, если он отправился к террористам, решив попросить у них убежища? Нет, вряд ли, он же еще не знает, что мы его вычислили. Компа дома у него тоже нет… Где же он тогда?»

Неожиданно зазвенел мой сотовый.

— Евгения Максимовна, это Кононов, — с жаром начал тот. — Один из коллег Дмитрия сообщил, что тот вчера предупреждал: с утра ему нужно будет заскочить в медпункт, и только он потом поедет на работу. У него не было флюорографии и штампа о допуске к работе, ему велели все сделать. У нас ведь с этим строго.

— Спасибо большое, — искренне поблагодарила я Олега Ефимовича. Затем отключила телефон и громко сказала: — Все, сворачиваемся, у нас теперь другой маршрут.

— А убирать надо? — растерянно застыл над вываленной из шкафа кучей белья один их охранников.

— Да ладно, оставь, — махнула я рукой и поспешила на выход.

Мы бегом сбежали вниз и вновь загрузились в машину.

— Кто знает, где в этом районе находится больница? — прежде чем тронуться, спросила я.

— Да прямо через несколько кварталов, — ответил мне Сергей. — Я сам из этого района, там сто раз бывал.

— Тогда показывай дорогу.

— Легко, — придвигаясь ближе, ответил парень, а затем добавил: — Выезжайте на центральную и сразу направо.

Трехэтажная желтая больница была обнесена высоким кованым забором с двумя воротами. Но все они оказались закрыты, а проезд внутрь разрешался лишь автомобилям с красным крестом. Для остальных посетителей предназначалась маленькая калиточка, день и ночь распахнутая настежь.

Видя, что на территории больницы совершенно нет свободных мест, где можно припарковать машину, я заехала передними колесами на тротуар и заглушила мотор. После чего обернулась к остальным и, показав им фотографию мужчины, произнесла:

— Ищите его. Как только найдете, ни в коем случае не упускайте. Уговаривайте, задерживайте, делайте что хотите. Но если мы потеряем Нечкина, с нас со всех головы снимут. А вообще, лучше договориться с ним по-хорошему и предупредить, что на него идет охота и мы хотим помочь. Понятно?

Мужчины сдержанно кивнули.

— Тогда за работу. Как только найдете его, ждите меня и больницы не покидайте. Встречаемся все у гардеробной.

После инструктажа мы заспешили к зданию больницы. Затем я и еще двое вошли в само здание, один направился в пристройку, где размещался флюорографический кабинет. Оказавшись в холле, я остановилась.

— Давайте разделимся по этажам. Тебе первый, тебе второй, а я буду проверять третий.

— А что, если мы его не найдем? — засомневался в успехе Сергей.

— Тогда и будем думать, — заметила я.

Пулей влетев на третий этаж и даже не запыхавшись, я принялась заглядывать во все кабинеты и осматривать всех присутствующих в коридоре. Большинству это, конечно, не нравилось, и на меня уже начали шуметь. Но я спокойно продолжала свои манипуляции. Первые несколько кабинетов оказались заняты совсем не тем, кого я искала. Еще несколько и вовсе заперты в связи с отсутствием в них врачей.

Не торопясь расстраиваться, я вознамерилась продолжить осмотр, как вдруг услышала топот, обернулась и увидела бегущего прямо на меня Нечкина. За ним следом несся мой охранник и во всю глотку орал:

— Стой! Стой, тебе говорю. Да стой же, поговорить надо.

Нечкин, казалось, его не слышал, мчась как угорелый по коридору. Но далеко убежать ему не пришлось, так как он совсем не ожидал, что какая-то женщина внезапно подставит ему подножку, а затем еще и схватит за руку, предотвратив попытку встать. Естественно, этой женщиной была я. Задержав Дмитрия, я скрутила ему руки за спиной, нацепила наручники, затем, подняв его с пола, спросила у подоспевшего охранника:

— Что ж ты умудрился такого сказать, что Нечкин испугался?

— Да я не знаю, чего он так всполошился, — развел руками охранник. — Я что, страшный такой, что ли?

— Да нет, ты не страшный, а очень даже красивый, просто душенька у него не чиста, — поправила я и, тряхнув Нечкина как следует, спросила: — Ведь так, я права?

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — недовольно сдвинув брови, пробормотал тот.

— Сейчас, возможно, и нет, но если я представлюсь… — Я встала перед мужчиной лицом к лицу. — Не узнаете?

Дмитрий пристально посмотрел на меня, затем опустил глаза в пол, потом вновь поднял взгляд и, устремив его куда-то за мою спину, наигранно равнодушно произнес:

— Нет.

— Не люблю, когда врут, — вздохнула, двинув ему в бок локтем. — Особенно когда прямо в глаза. Между прочим, — я дождалась, когда мужчина справится с болью и выровняется, — мы же вас сейчас спасаем, а вы нам и спасибо не говорите. Если хотите, я вообще-то могу вас отпустить. Хоть сейчас.

Нечкин оживился.

— Но перед этим вы должны узнать, что мы запросили у работников милиции информацию на вас и объявили в розыск в связи с тем, что именно вы подарили Виктории Конышевой ручку со встроенным прослушивающим устройством. Ну вот, вижу, что вам уже не так радостно, — широко улыбнулась я, заметив, как заходили желваки под кожей мужчины. — Видимо, понимаете, что разговорчик этот, как и все предыдущие, перехватили ваши сотоварищи. Как думаете, каким будет их решение, учитывая тот факт, что вы единственная ниточка, к ним ведущая?

— Что вы от меня хотите? — дрожащим голосом спросил Нечкин.

— Сотрудничества. Вам в любом случае выбирать не приходится, — заметила я на всякий случай, а затем пояснила: — Они вас убьют непременно, и пощады ждать не приходится, но вот что касается нас, то здесь хоть есть какие-то перспективы. А тюремное заключение, согласитесь, куда приятнее путешествия в мир иной. Или вы считаете иначе? — Я снова пристально посмотрела в лицо Дмитрия.

— Мне говорили, что вы хороший психолог, вижу, что так оно и есть, — сделал мне комплимент Нечкин. Затем тяжело вздохнул и добавил: — Я готов с вами сотрудничать, но при условии, что вы станете и моим телохранителем тоже на тот период, пока всех их не задержат.

— Ничего себе, — едва не присвистнула я. Подобные условия и кому — мне? Да неужели он думает, что его жизнь важнее жизни Вячеслава Евгеньевича? Хотя нет, он сейчас думает только об одном. Даже не думает, а боится. Боится и понимает, что безопасность ему может гарантировать лишь один человек.

— Вы согласны? — посмотрел на меня Нечкин.

— А платить вы мне тоже по таксе будете? — прищурившись, переспросила я.