— Ну? — после паузы настороженно отозвалась Ольга.

— Деньги тебе нужны, чтобы купить квартиру?

— Ну? — повторила она, нервничая неизвестно почему все больше и больше.

Игорь оставил в покое вилки-тарелки, сел в кресло рядом с кроватью, внимательно уставился на Ольгу:

— А квартира тебе зачем?

— То есть как зачем? — растерялась Ольга. — Чтобы жить!

— Тебе негде жить? — вкрадчиво спросил Игорь.

— Сейчас — есть где. — Ольга совершенно не понимала, куда он клонит. — Но это пока я няней работаю…

— Ясно, — перебил он нетерпеливо. — А для того, чтобы заработать на квартиру, надо проработать няней лет двадцать.

— Вот еще! — удивилась Ольга. — Мне же не такая, как у вас, квартира нужна. Мне маленькая квартира нужна и самая дешевая, и… три метра у меня уже есть. И я Галке деньги отдала, она обещала еще облигацию купить.

— Спокойно, — прервал ее Игорь. — Про эту дурь с облигациями я знаю. Но суть в другом. Ты же все заработанные деньги на облигации тратить не сможешь, верно? Текущие расходы, тряпки какие-нибудь, то, се… Ну, я не знаю. В отпуск куда-нибудь съездить, в конце концов.

— Какие тряпки? — возмутилась она. — Какой отпуск? Я ни разу в жизни в отпуске не была… Да и на кой черт мне все это? Мне квартира нужна!

— Тебе квартира нужна для того, чтобы чувствовать себя независимой, — с расстановкой произнес Игорь. Он смотрел на ее тревожное лицо, на ее напряженно прищуренные глаза — даже такой жиденький свет ночника ей мешает. Ну да, она же столько лет жила в темноте… Игорь с трудом глотнул, прокашлялся и как можно будничнее выдал: — Можешь чувствовать себя совершенно независимой. У тебя есть квартира.

— Не понимаю. — Ольга нервно пошевелилась, поморщилась от боли и прикрыла от света глаза рукой, вглядываясь в его лицо. — Какая квартира у меня есть? Ничего не понимаю.

— Вот какая. — Он вынул из внутреннего кармана пиджака бумаги, бросил ей на колени и нетерпеливо ждал, пока она медленно изучала их. Что-то уж очень медленно…

— Это что за подарки? — наконец спросила Ольга, не поднимая глаз, и он вдруг с ужасом заметил, что по ее щеке поползла крупная, светящаяся в полумраке слеза.

— Это твоя зарплата за десять лет, — быстро нашелся Игорь. — Во-первых, чтобы ты раньше не смылась. Во-вторых, чтобы могла зарплату за последующие десять лет по своему усмотрению тратить… Потому, что я взял тебя на работу с испытательным сроком, ты помнишь? Это у меня испытательный срок такой — двадцать лет. Минимум. А в-третьих, ты за меня замуж пойдешь?

Она положила бумаги на тумбочку, закрыла лицо руками и с отчаянием воскликнула:

— Игорь Дмитриевич, я не могу!..

Господи, что делать? Как он не понимает, что так просто нельзя… Квартира, о какой она и не мечтала никогда, — и за это, значит, замуж…

— Ну, ничего, ничего, — забормотал Игорь, пересаживаясь на постель рядом с ней и отнимая ее руки от мокрого, бледного, растерянного лица. — Это мы потом обсудим. А то сразу все… Давай сначала квартиру твою обмоем.

Он встал, торопливо открыл бутылку и, разливая половину на ковер, налил шампанского в два больших чайных стакана. Протянул один стакан Ольге, поднял свой:

— Пей. Сразу все выпей, и легче будет. Тебе сейчас надо…

Ольга, не переставая плакать, сделала большой глоток холодного шампанского, поморщилась от пузырьков, слегка обжегших горло, и опять сделала глоток. Игорь тоже выпил половину и тут же долил оба стакана опять до краев.

— Я вино не люблю. — Ольга вытерла глаза. — Я быстро опьянею, наверное… Игорь Дмитриевич, все равно… Я не могу замуж. Вы не понимаете… Я никогда больше замуж не пойду. И детей у меня не может быть, скорей всего, и вообще… Зачем вам это? Она быстро осушила свой стакан, а он свой поставил на тумбочку, обнял Ольгу за плечи, прижал к себе и тихо заговорил, сам чуть не плача:

— Ну что ты, маленькая… Ну не плачь. У нас уже Чижик есть, ты разве забыла? А потом, не хочешь прямо сейчас замуж — не надо. Я подожду, можешь сколько угодно думать… хоть до завтра.

Она засмеялась сквозь слезы, попыталась высвободить руки, сбивчиво заговорила, отворачиваясь:

— Я не могу замуж. Я… боюсь. Из меня один раз жена уже не получилась. Я вообще любить не умею…

— Умеешь, — уверенно возразил он. Встал, помог подняться ей, потом откинул покрывало с постели, поднял Ольгу на руки и осторожно положил, не переставая при этом все время говорить: — Ты умеешь любить. Ты очень даже умеешь любить… Я все знаю про тебя, Оленька. Я все очень хорошо про тебя знаю. Ты любишь детей, и любишь зверей, и любишь людей…

— Нет… — Она спрятала лицо в подушку и глухо произнесла, задыхаясь и всхлипывая: — Я очень не люблю… мужиков.

— Да ты что? — восхитился он, сбрасывая туфли и тихо ложась рядом с ней. — На такую удачу я даже не рассчитывал. Ты будешь любить только меня.

— Нет. — Она вскинулась, испуганно тараща глаза и пытаясь отодвинуться. — Нет, пожалуйста, нет…

— Не бойся. — Игорь спокойно обнимал, гладил по голове, близко заглядывая в заплаканные испуганные глаза.

По правде говоря, не слишком легко это было — говорить спокойно. Она была так близко, что даже со своим обычным человеческим обонянием он чуял запах ее кожи, ее волос, ее слез и ее губ… Губы у нее были сухие, горячие и испуганные.

Игорь оторвался от ее губ, заглянул в ее почерневшие от страха глаза и твердо заявил:

— Ты перестанешь бояться. Ты выйдешь за меня замуж. Ты растолстеешь, покрасишь волосы в какой-нибудь зеленый цвет и будешь пилить меня за то, что я задерживаюсь на работе. И ты будешь ревновать меня к… Катерине Петровне! А когда будешь на меня злиться, станешь забирать Чижика и уходить в свою квартиру. А я буду приходить за вами — адрес-то я знаю! Так что, как видишь, все просчитано.

Просчитано у него все… Ольга плакала потихоньку и потихоньку осознавала, что плачет она вовсе не от отчаяния, а потому, что давным-давно не плакала вот так, не пряча слез ни от кого, тем более от мужика, который просит ее выйти за него замуж. Наверное, это шампанское. Как хорошо, что она выпила целый стакан шампанского. Надо почаще пить эту гадость — и ничего не бояться, ни о чем не думать, ничего не чувствовать… Кроме ласковых больших рук, которые гладят ее голову, спину, плечи… Кто бы мог подумать, что таких больших рук можно совершенно не бояться…

— Да? — тихо спросил Игорь у нее над ухом. — Давай думай быстрее. Не так уж много времени осталось. Когда Чижик пойдет в школу, ее там спросят: а кто твоя мама? И что она ответит?

— А ведь Анну все стали Чижиком звать, — сонно произнесла Ольга. Правда, как спать хочется. Сколько ночей она уже толком не спала…

Игорь легко коснулся губами ее лба, провел пальцами по влажной от слез щеке и тихо поднялся.