– Да жива она! – послышался незнакомый мне женский голос.

– Пустите меня к ней! – истошно закричал Олег и стал расталкивать толпу.

Бодряну с Доброчинским переглянулись. Потом Сигизмунд Сигизмундович нашел глазами меня и стал пробираться в мою сторону. Я улыбалась идиотской улыбкой.

– У Олега обморок! – прозвучал мужской голос. – Нашатырь есть в доме?

– И Люське надо бы. И под холодную воду ее поставить, – сказала какая-то женщина.

Ко мне одновременно добрались Сигизмунд Сигизмундович и Клавдия Степановна с дочерью.

– Я видела другую девку, – проговорила Ленка. – Мама, я же вам всем показала место. Правда, сейчас там ее нет, но трава-то примята. Там точно кто-то лежал!

– Может, такая же пьяная шлюха, – заметила Клавдия Степановна.

– Я не понял: труп есть или нет? – уточнил у Клавдии Степановны Доброчинский, которому приходилось задирать голову, чтобы видеть ее лицо.

– Нет, пьяная девка. В бессознательном состоянии.

– Куда Каллиопа ходила? – спросил Доброчинский.

– Писать, – ответила Ленкина мать. – Возвращалась и наткнулась на эту, – она мотнула головой.

– Трупов нигде никаких нет?

– Был, – уверенно заявила Ленка. – И ребята видели. И могила раскопана.

«А ведь Ленка должна была знать Полину, – подумала я. – Или не знала? Хотя если труп лежал лицом вниз…

Олег тем временем пришел в себя и стал уговаривать народ расходиться. Парни, которые не поднимались наверх, первыми тронулись к выходу с территории. С ними отправились проститутки, забрав свою подругу.

– Вообще-то неплохо было бы перекусить, – объявила Клавдия Степановна, когда в парке осталась только компания, дискутировавшая в комнате наверху.

– Я, пожалуй, поеду, – объявил Артем. – Девочек подвезу. Мы же живем рядом.

– Нет, ты как раз немного задержишься, – сказал Сигизмунд Сигизмундович тоном, с которым не спорят. – Девочки, как вы сюда добирались?

– Мы подождем, – объявила брюнетка, не отвечая на вопрос. – Нас Олег может отвезти. Или Вася.

– Они тоже задержатся. Как и Каллиопа.

– Ее вещи у меня в квартире, – мрачным тоном сообщил Артем.

– Много вещей? – спросил Бодряну.

– Одна сумка. Довольно большая.

– Каллиопа, у тебя есть с собой вечернее платье? – повернулся Бодряну ко мне.

Я кивнула.

– Завтра мы сходим с тобой в ресторан, – продолжал он. – Только придется немного изменить прическу. Понимаешь: здесь с такими прическами в ресторан не ходят. Тебе помогут девочки. – Бодряну посмотрел на них и сказал: – Пожалуйста, превратите ее в человека. Деньги возьмете у Артема. – И многозначительно глянул на него.

Артем закивал.

– Я приду помочь, – заявила Клавдия Степановна.

– Пожалуйста, проверьте, что у нее за наряды, – заговорил Сигизмунд Сигизмундович. – Может, потребуется еще и платье покупать. Вообще посмотрите, какая у нее одежда с собой.

Выдачу ценных указаний пришлось прервать – у Сигизмунда Сигизмундовича зазвонил мобильный.

– Да, Боря! Добрый вечер, если он у тебя добрый.

«Братец из Лондона?» – догадалась я.

– Что? – взревел Доброчинский, немного послушав. Затем посыпал вопросами: – Бонни Тейлор в Петербурге? Анонс в «Зарубежном репортере»? Собирается рассказывать англичанам о русских брачных традициях? Анонс после отчета о конференции геев и лесбиянок в Париже? И что тебе рассказала твоя девка? Это Зинка, которая то лесбиянка, то нет? Как Тейлор сейчас выглядит?

Теперь на меня неотрывно смотрели Бодряну и Доброчинский. До остальных, похоже, не доходил смысл полученной информации, вернее, ее последствий.

– Боря, я тебе перезвоню попозже. Если только у меня не случится сердечный приступ.

Сигизмунд Сигизмундович отключил связь. Я убрала с лица идиотскую улыбку.

«Опасность!» – прозвучал в мозгу голос интуиции или моего ангела-хранителя.

– А я-то все думал, кого вы мне напоминаете! – воскликнул Бодряну, разглядывая меня. – Я же и фотографии ваши изучал, и записи смотрел…

– Дорогая Бонни, я давно хотел познакомиться с вами лично. Никак не думал, что встречу при таких обстоятельствах, – заговорил Сигизмунд Сигизмундович, обращаясь ко мне. – Однако я знаю, что вы умеете договариваться с людьми…

Взгляд Доброчинского стал вопросительным.

– Книга, – сказала я по-русски. Больше играть роль не было смысла – Борис ведь описал брату, как я сейчас выгляжу. Ну, Зина… Нашим, вашим, вместе спляшем…

– Она по-нашему лопочет! – пораженно воскликнул Вася с таким выражением лица, словно увидел заговорившую по-русски обезьяну.

– Она «лопочет» на четырех языках, – бросил Васе Николай Бодряну и подошел ко мне. Я протянула руку, он ее пожал, потом поцеловал. – Книга – моя, мисс Тейлор. Господин Доброчинский обещал ее мне…

– За нелегальный вывоз меня за пределы России, – закончила фразу я. – Но необходимость в этом отпала. Я буду выезжать легально. Поэтому господину Доброчинскому не за что вам платить.

– Но вы нелегально въехали! – заметил Бодряну. Все присутствовавшие при разговоре стояли с открытыми ртами.

– Ошибаетесь. Я въехала легально, по своему паспорту, в котором у меня стоит многократная российская виза.

– Но… – вякнул было Артем.

– Заткнись! – гаркнули одновременно Доброчинский, Бодряну, Клавдия Степановна, Ленка и Вася.

– Хотя я, конечно, не могла рассчитывать на такую удачу, когда собиралась в Россию, – спокойно продолжала я, переводя взгляд с Сигизмунда Сигизмундовича на Бодряну и обратно. – Вася с Артемом на самом деле выбрали меня в качестве подарка своему другу. И мне на самом деле заказан цикл статей о русских брачных традициях. Признаться, мальчишник произвел на меня неизгладимое впечатление.

– Вы что, никого другого не могли выбрать? – устало спросил Сигизмунд Сигизмундович, глядя то на Васю, то на Артема.

– Дедушка… – произнес рабочий, подходя к старичку.

Тот повернулся и улыбнулся. На сморщенном личике появилось еще больше морщин.

– Давайте я вам помогу, – предложил рабочий. Он не мог видеть, как старый человек моет окно. Такого не должно быть! А ему все равно нужно чем-то себя занять.

Дедуля очень внимательно его осмотрел.

– Проблемы, сынок?

– Проблемы, – вздохнул рабочий и взял «лентяйку».

Дедуля кивнул, еще раз внимательно осмотрел рабочего и сказал:

– Как закончишь работу, заходи. – И кивнул на дверь. – Я тебя чайком крепеньким напою, бутерброд сделаю, а может, и по рюмочке коньячка с тобой выпьем.