загадочных и трагических обстоятельствах в это время погибнет и Александр Дубчек.

Летом и осенью 1968-го года в Чехословакии погибли 190 человек — советских солдат и граждан соседней страны.

…В одном из интервью Кирилл Мазуров значительно позже трагических событий в Праге признается: «Вот тогда и была блестяще проведена в течение суток операция, кстати, без единой жертвы…»

Наверное, еще при жизни всемогущего СССР и его политического руководства он не мог сказать всей правды.

В документах советской стороны, позднее известных как «протокол», повторялись уже перечисленные требования, добавлялась необходимость введения цензуры, смены руководителей радио и телевидения, приводились фамилии партийных функционеров, политиков, министров, которые должны были быть уволены. Был принят, в частности, 5-й пункт протокола, в котором Советский Союз обязывался вывести свои войска, «как только не будет угрозы социализму...»

***

На ответственном посту первого заместителя Председателя Правительства СССР Кирилл Мазуров работал 13 лет. В возрасте 64 лет пошел на пенсию. Понятно, не по своей воле, а по желанию Брежнева, хотя тот был на восемь лет старше и богатырским здоровьем похвастаться не мог.

Позже в одном из интервью Мазуров рассказывал о причинах своего выхода из Политбюро ЦККПСС в 1978 году: «Мы все получали для служебного пользования закрытую информацию, и в одном из сообщений я как-то прочитал, что его (Брежнева) дочь плохо вела себя во Франции, занималась какими-то спекуляциями. А уже и без того ходило немало разговоров на эту тему… Напомнил, что его авторитет - это наш общий авторитет. Он резко отчитал меня: “Не лезь не в свое дело”. И по другим поводам стычек было немало. Наконец однажды мы сказали друг другу, что не хотим работать вместе. Я написал заявление...»

Многие в Белоруссии жалели о раннем уходе шестидесятичетырехлетнего Мазурова с политической арены.

Как же отнесся Машеров к судьбе «опального» друга? Он знал, что перед выходом на пенсию Кирилл Трофимович часто болел, перенес немало нервных стрессов, был физически перегружен — курировал 28 министерств и ведомств, в том числе Госстрой, занимался вопросами социальной сферы. Уезжал на работу будто бы здоровый, а возвращался совсем больной.

Многие друзья отвернулись от него. Только Машеров навещал своего друга, бывая по делам в Москве. При встрече всегда был в хорошем настроении. Возможно, хотел поддержать Мазурова, который уже был не у дел. В праздники присылал поздравительные телеграммы. Вот одна из них.

Правительственная. Москва, Алексея Толстого, 15, кв. 14.

Мы рады горячо и сердечно поздравить вас, дорогие Кирилл Трофимович и Янина Станиславовна, с днем международной солидарности трудящихся 1 Мая и 35-летием немеркнущей Победы советского народа в Великой Отечественной войне. От всей души желаем вам крепкого здоровья, новых больших успехов в вашей деятельности, личного счастья, полного благополучия всем в вашей милой семье.

С глубоким и неизменным уважением П. и П. Машеровы.

30 апреля 1980 года.

Из воспоминаний Петра Машерова:

«Наша дружба семьями началась в то тревожное военное время, когда Кирилл Мазуров стал секретарем ЦК комсомола. В послевоенное время вместе проживали в одном из домов, часто встречались. И дети наши дружили. Девочек Мазуровы назвали, как и мы своих: Наташа и Лена. Я помню, как часто заходил с Полиной в их квартиру. Янина Станиславовна - гостеприимная хозяйка, щедро угощала котлетами, супом. На праздники в гости приходили с семьями секретари ЦК Сергей Притыцкий и Василий Шауро. По субботам, воскресеньям на даче Мазурова в «Дроздах» все вместе смотрели кинофильмы.

В компании я старался всегда быть веселым, доброжелательным и, чего греха таить, любил поговорить. Эту же слабость позже проявлял и выступая с трибун. Бывало, Мазуров напоминал мне: “Петр, закругляйся… ”»

…Будучи на пенсии, Мазуров с женой по приглашению Машерова посетил Беларусь. И Петр Миронович пожаловался своему другу: «Ты знаешь, как тяжело работать. Никто не интересуется делами. Дождливое лето, все полегло, кормов нет, рубим ветки с кустов, целый день провожу в хозяйствах, летая на вертолете».

А Мазуров тактично пожурил:

- Ну что ты на этом вертолете летаешь? Это же так опасно. Разве нельзя на машине добраться?

- Нет, так быстрее. А вспомни, Кирилл Трофимович, как сам «Чайку» водил, объезжая до работы город… И на сон несколько часов хватало.

— Тогда было другое время.

— Тем не менее и теперь право на должность надо доказывать каждодневным трудом, — ответил ему Машеров. И немного помолчав, вновь с грустью продолжил: — Никому нет дела до нас, никто не интересуется, что делаем, как, в каких условиях. Позвоню в Москву — и тишина.

— Слушай, Петр, ты радуйся, что тебе не мешают. Меня вон как муштровали в свое время при Хрущеве. Постоянно звонили, интересовались, например, как растет кукуруза, картошка. Указывали, приказывали, угрожали… А ты работай как работаешь. И дела у тебя идут неплохо, — утешал его Мазуров.

Разговор их состоялся как раз в то время, когда Брежнев отошел от дел, а в Политбюро больше думали о будущих должностях, наградах, о том, как лучше угодить немощному человеку.

Нельзя сказать, что и Мазуров, и Машеров были дерзкими, ссорились. Наоборот, видя, что идет большая волна восхваления, славословия, восторженных эпитетов, высоких оценок в адрес первых лиц партии и государства, не спешили высказывать свое мнение принародно.

Они хорошо понимали, что существует система подслушивания. Поэтому никогда не высказывали в служебном кабинете, на квартире, даче серьезной критики в адрес какого-нибудь высокого московского руководителя. Делились своим мыслями с собеседником, гуляя, например, по лесным тропинкам, когда их никто не мог услышать, даже люди из собственной охраны…

Прогуливаясь на даче в «Дроздах», они любовались, как лес окутывал легкий, молочно-белый туман. На ветвях деревьев дрожали, как стекляшки, крупные капли. Иногда они срывались, падая, шелестели на листьях и осыпались на корни, на покрытую опавшими листьями землю. Под деревьями было сыро. Туман начал исчезать, и все березы казались плакучими. Эта осенняя капель навевала в душе Машерова непонятную тоску. Они дружески разговаривали. Нечасто выпадали такие минуты, когда можно без лишних «глаз» и «ушей» доверительно делиться мыслями. И все же заметили, как председатель КГБ Я. Никулкин часто брал в руки бинокль и наблюдал. Он приехал следом за ними на свою дачу, которая находилась рядом с «машеровской».

- Пусть смотрит, все равно нас не услышит, - улыбнулся Машеров.

О руководителе КГБ республики Иван Шамякин рассказывал: «Как-то в Москве, прогуливаясь по Георгиевскому залу, Никулкин рассказывал мне свою биографию и не мог вспомнить республику, в которой работал: “Там, за Волгой..” — Я подсказывал: “Марийская, Мордовская, Татарская,