Не было ни ветра, ни дождя.

Охотники легко переплыли реку и сразу начали выжигать траву. Однако она, смоченная росой, гореть не хотела.

— Может, большой огонь здесь остановится? — спросил Грун у Зри.

Та отрицательно покачала головой.

— Ты видел, как он пожирает сырые деревья? — спросила она. — Трава тоже пища для огня, но трава горит не так сильно, как лес. Если бы было много людей, здесь можно остановить самый большой огонь…

— Фрут и… ты, — Грун указал пальцем на молодого охотника, выносливость которого приметил ещё раньше, — бегите в поселение за помощью быстрее береговой птички.

— Будет, как ты велишь, — ответил Фрут.

У людей лесного племени от поселения до Скалистого берега Синей реки была единственная тропа. Тропа не проторённая, но люди всегда ходили одним путём. Это правило пришло от предков, благодаря чему родичи не могли разминуться в дороге. Поэтому в конце второго дня после ухода из поселения разведчики Аза встретили Фрута и его товарищей.

— Фрут! — удивился Аз. — Где Грун, Солл и остальные?..

— Останавливают большой огонь за Скалистым берегом! Нужна помощь… нужно много людей!

— Виль! — обернулся Аз. — Нет тебе равных в беге…

— Я понял! — крикнул Виль уже издали.

Аз хотел остановить его, чтобы послать с ним ещё кого-нибудь, но махнул рукой и подумал: «Виль много раз ходил этим путём и один». Фрут с товарищем и Аз с разведчиками поспешили на помощь Груну.

Виль сознавал, что от того, как скоро он прибежит в лесное племя и как скоро будет отправлена помощь, зависело очень многое, что каждый миг промедления увеличивал опасность для родичей и поселения. Виль пытался и не мог представить, как Грун и его товарищи смогут задержать большой огонь, о котором он слышал так много страшного. Гонец Аза не позволял себе остановок даже для еды, он мчался и мчался хорошо знакомой тропой на север берегом Синей реки, спрямляя её изгибы. Часто рядом с ним и в ту же сторону бежали стада диких коз и оленей. Виль почти не отставал от них. Охотничья добыча была рядом, но гонец не мог тратить дорогое время, ему нужно спешить, насколько хватит сил. Однажды перед его глазами через поляну тенями промелькнули и исчезли волки. Но Виль был уверен, что хищникам тоже не до охоты, и, не сбавляя шага, без опаски летел на север.

Если бежать до поселения непрерывно без отдыха, потребуется день, ночь и ещё половина дня. Однако Виль знал из своего опыта, что короткий отдых прибавляет силы и экономит время, поэтому решил перед рассветом поесть сухой рыбы и уснуть.

Для этого он остановился под нависшей скалой, где имелась неглубокая пещера. Виль отдыхал в ней много раз во время войны с людоедами. Пещера удобна тем, что звери могут нападать только с одной стороны, лицом в лицо, а это особенно важно, если нападает целая стая. Однажды Виль отбился здесь сразу от пяти волков, от целого семейства. Охотник завалил в костерок сырую коряжину, чтобы она медленно тлела, и с удовольствием растянулся на прохладной каменной плите, положив оружие рядом с собой. Спать можно было спокойно: дым от костра для зверей, напуганных лесным пожаром, — надёжная защита.

Распадок, где отдыхал охотник, затянуло туманом, сквозь пелену которого иногда мелькали силуэты пробегающих животных. Волчья стая вдруг замедлила бег и замерла недалеко от пещеры. Вожак постоял минуту и повернул в сторону, обходя опасное место.

Виль проснулся мгновенно. Прежде чем увидел медведя, определил его близость по запаху и, похватав оружие, успел выскочить из пещеры. Встреча с таким зверем на узком пространстве нежелательна, нужна свобода действий. Матёрый медведь с поседелой гривой, видимо, имел встречи с людьми. Его не испугало двуногое безволосое существо, не испугал дым от костра. Это сразу отметил охотник и приготовился к нелёгкому поединку. Бежать бесполезно — хозяин леса догонит, достанет и на дереве, и на скале, и в воде. Только поединок. Зверь и человек встретились глазами, и зверь выдержал взгляд человека. В его маленьких глазках отразилась не растерянность, а неукротимая ярость. «Почему медведь не отвёл глаза?» — удивился охотник. Откуда мог знать Виль, какую беду обрушили люди на мохнатого бродягу, убив его подругу, детей и ранив его самого? С тех пор одинокий зверь уже не заводил семьи, но мстил людям, став людоедом. Дым большого огня прогнал его из родных лесов, а нюх привел к пещере, занятой человеком.

Искушённый зверь-людоед и опытный охотник Виль стояли друг против друга. Их разделял обломок скалы, из-за которого человек видел только лобастую голову зверя с горящими угольками глаз и когти передних лап. Виль ловил момент, когда откроется грудь врага, чтобы вогнать стрелу. А медведь стерёг каждое движение голотелого, пахнущего дымом, боясь даже на миг потерять его из виду и стараясь перелезть замшелую глыбу, но его лапы срывались, не находя опоры. Медведь всё больше свирепел, теряя терпение, его глаза наливались кровью. Тут его задняя лапа нащупала уступ в глыбе, и медведь с поразительной лёгкостью вскинул грузное тело на обломок скалы. Теперь, куда бы ни кинулся человек, зверь сомнёт его в прыжке. Однако страшная боль (уже знакомая медведю боль, какую делают только люди) полыхнула в груди и на какой-то миг парализовала зверя. Он махнул лапой, обломил стрелу и с рёвом прыгнул на человека. Виль был готов к этому. Он подставил прочное копьё, уперев древко в скалу и выскользнул в сторону. Медведь напоролся с полного маха.

Зверь больше не страшен гонцу Аза. Охотнику можно спешить в поселение за помощью. Зверь умрёт. Такая мысль мелькнула в голове Виля, но захотелось ему добить врага, что уже не представляло большого труда, и подарить в ожерелье своей женщине когти и клыки редкой величины. Медведь поднялся на задние лапы и медленно двинулся к голотелому. Виль вогнал в него ещё стрелу. Зверь даже не вздрогнул и упорно шёл к человеку. Охотник приготовил топор и ждал. После первого удара по черепу могучий зверюга устоял. Во второй удар Виль вложил всю силу. Медведь покачнулся, начал оседать на слабеющих ногах и всё же неожиданно прянул вперёд, достал когтистой лапой пахнущего дымом, развалил ему живот и упал замертво.

Из страшной раны сначала не текла кровь, и были видны внутренности охотника. Виль сразу понял, что такая рана отправит его в мир духов, если он не успеет дойти до поселения. Оставалось полдня пути здоровому человеку. А сколько теперь? Охотник не знал. Он снял набедренную шкуру, обернул ею живот, положив на рану листья травы, а поверху обвязал себя сыромятным ремнём. Через плечо перекинул лук и кожаный чехол со стрелами, подобрал палку и, опираясь на неё, медленно двинулся к поселению лесного племени.

От стихийных бедствий звери обычно уходят заблаговременно, особым чутьём угадывая опасность. Птицы бросают гнездовья, звери покидают обжитые логова, дупла, норы — всё живое устремляется прочь, переплывая реки, озёра, одолевая болота, горы.

Поселение лесного племени располагалось в излучине Синей реки, имеющей в этом месте высокие, отвесные берега. Поэтому мигрирующие животные двигались мимо поселения, их не сразу заметили люди.