- Ну чего трезвонить-та-а? – из-за шторки, висевшей (точнее, стоявшей колом) за стойкой, неспешно выплыла что-то неторопливо жующая полная и довольно высокая девица, - Поесть людям спокойно не дадут. – вопросительно уставившись на нас, барышня положила пухлые руки с обгрызенными ногтями на поверхность своего рабочего места.

- Нам бы… комнату. – расценив этот жест, как приглашение к началу диалога, сказала я.

- С едой – полсета-а, без еды – четвертушка-а. – без лишних предисловий огласила та.

Я вспомнила про сто лет нескоблёные полы, стаи жирующих мух, кисловатый запах несвежих продуктов, густо витавший вокруг, и с содроганием представила, что они могут подавать в своих «больших тарелках». Пока искала подходящие слова для вежливого отказа от доп. услуг, девица всё расценила по-своему.

- Па-анятна-а. – характерно «а»-кая и растягивая слова, теряя к нам последние крохи интереса, заявила барышня, - Са-авсем убогие-э.

Сняв с гвоздя ключ, раскачивая впечатляющей… э-э-м… кормой, она величественно поплыла в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Остановилась, задумалась и, очевидно, решив, что верхние комнаты для таких «убогих» нас – жирно будет, взяла другой ключ и отвела меня с сестрой в конуру за лестницей.

Ну, что нас в ней ожидало, догадаться нетрудно. Всё «убранство» каморки составляли уже знакомый нам по внешнему виду табурет, квадратный столик высотой, почему-то, с него же и узкая кровать, покрытая засаленным, видавшем виды тюфяком.

- А па-астель, стесняюсь спросить, нам полагается-а? – передразнивая девицу, ехидно вопросила Лилька у закрывшейся за ней двери.

- Это не имеет никакого значения. – удручённо разглядывая пучок потемневшей соломы, торчавший из надорванного угла «матраса», ответила я, - Ты как хочешь, а меня на эту койку палкой не загонишь. Не хватало каких-нибудь блох нацеплять, или проснуться, покусанной клопами.

Что сказать… сервис!

- Сестра… - мелкая задумчиво посмотрела на меня, - Может быть пойдём… стожок подходящий поищем?

Признаться честно, меня тоже уже посетила эта соблазнительная мысль, но тогда мы потеряемся с Шерлоком. Уговор был дожидаться здесь.

- Нет, дорогая, к сожалению, сотовой связи не выдали, значит, придётся терпеть до утра.

- Ну тогда надо как-то хотя бы помыться. – предложила она.

- Тоже нельзя. Конспирацию сломаем. Пока, видишь, работает. Так что, остаёмся неприметными зачухами.

- А есть как будем? С пыльной приправой?

- Логично. Ладно, - сдалась я, - пошли поищем какой-нибудь природный водоём – они здесь на каждом шагу, день пересидим на свежем воздухе, а ночевать сюда вернёмся.

Легко Сергею было сказать, запритесь в комнате и сидите тихо. В таких сказочных условиях попу-то куда-то прислонить страшно, да и дышать нечем. Не то, что насмелиться принимать пищу. У бандюков в клетке комфортнее было – там, хотя бы, кислород поступал в избытке.

В общем, до утра Серёгу ждать всё равно было бессмысленно, поэтому, дав мысленный зарок быть ну очень осторожными и осмотрительными, мы отправились на улицу. Вещи в каморке оставлять не рискнули. Не знаю, зачем «администратор» вообще использовала ключи, сковырнуть этот хлипкий затвор сумел бы, наверное, даже ребёнок.

Небольшое озеро (по подсказке пацанёнка, сливавшего помои прямо за угол заведения) нашлось быстро. Там и скоротали день до позднего вечера, подкрепляясь остатками провизии, принесённой Шерлоком с рынка.

Купаться нагишом не рискнули. Забреди сюда кто случайно – нехорошо бы вышло. Просто умылись и провели ряд прочих минимально-необходимых гигиенических процедур. Заняться было нечем, время тянулось медленно, но и возвращаться на постоялый двор до срока не тянуло.

В свою конуру засобирались только когда солнце покатилось за горизонт, и начало стремительно темнеть.

- Так, Лиль, всё, походила красавицей, и будет. Давай снова в замарашек маскироваться.

- Мари-ин, ну заче-ем? – тут же заканючила сестра, - Уже почти темно, кто нас там разглядывать будет?

- Хорош спорить, делай, что говорю. – я решила твёрдо держаться выбранной стратегии. Мало ли что может произойти. Увидят, не увидят – вопрос, конечно, открытый, однако, если риск и считается делом благородным, то не в этом случае.

Сестра, скуксившись, осторожно помазала себя грязью (примерно таким манером умываются ребятишки, когда им неохота соваться в воду – двумя пальцами). Пришлось помогать.

В таком вот виде, краше прежнего, заявились в «Большую тарелку». Во-первых, моя настойчивость оказалась полезной и своевременной. К этому часу в обеденной зоне появились посетители. Не знаю, как их не смущали совершенно неаппетитные запахи, но ладно, не моё дело.

Важно, что они были, и на нас могли обратить внимание.

Во-вторых, именно так и произошло, и всё из-за…

Ай, в общем, уже на подходе к двери я сообразила, что организм настойчиво требует посещения «удобств». Оные имелись во дворе и представляли из себя покосившийся теремок по типу «клозет деревенский». Ну… не важно. Важно то, что Лиля не стала меня дожидаться, а первая пошла внутрь.

Первое, что я услышала, вырвавшись из адских миазмов этого, с позволения сказать, санузла и открыв двери харчевни – голос моей сестры.

- А вы мне не хамите. Мне на вас то же, что и вам! – обиженно возмущалась мелкая.

И я с ужасом обратила внимание, как головы посетителей «ресторана» и появившихся в связи с наметившимся оживлением официанток одна за другой поворачиваются в сторону зарождавшегося скандала.

- Простите мою сестру, она, кажется, перегрелась. И вообще немного того, нездорова. – в один миг я долетела до стойки, где пыхтели друг на друга моя…

В общем, мелкая, уперев руки в бока, стояла и бесстрашно дула щёки на тихо зверевшую на такую наглость девицу. «Тихо» - исключительно от изумления. Спорить и возмущаться в заведении с хамоватой и, что немаловажно, весьма габаритной барышней, видимо, было непринято. От того Лилькино выступление оказалось не только возмутительным, но и неожиданным.

Ещё раз извинившись перед так и не успевшей ничего ответить детиной женского рода, я, не церемонясь, развернула от неё сестру и затолкала за дверь каморки.

- Ты что творишь?! – зашипела на неё, боясь отпустить ручку, - Лань ты… непуганая! Нас сейчас выселят, и всё. Куда пойдём?

Реакция очнувшейся от наваждения девицы последовала молниеносно. Даже пригнуться захотелось, слушая нараставший за ненадёжной преградой рёв разобиженной барышни. Пришлось вылезать из убежища, пока она не разнесла его на щепки, и идти договариваться с гренадёршей.

Небезвозмездно, конечно. Потребовалось расставаться с ещё одной «четвертушкой».

- А что она, Марин? – прижухнув под гнётом вины, оправдывалась потом Лиля, - Ты представляешь, она отчитала меня, как школьницу, за то, что мы ушли с ключом.