Ну что вот ей было ответить? Прописную истину про то, что давно пора научиться думать головой прежде, чем открывать рот?

- Ты в следующий раз хотя бы весовую категорию спарринг-партнёра выбирай по своим габаритам. – я скрутила тюфяк, бросила его на пол и устало села на голые доски.

- Мариш, ну прости, а? – мелкая приземлилась рядом, и мы принялись ждать, когда там за дверью всё окончательно уляжется.

Это была одна из самых жутких ночей в моей жизни. Днём, при свете солнечных лучей с переживаниями за Сергея, Крайтона и всю нашу дальнейшую судьбу ещё как-то можно было бороться. Но теперь, сидя в этой вонючей каморке при огне тающего на глазах огарка свечи, я больше думать ни о чём другом не могла.

Хорошо, что рядом была Лиля. Младшая тоже погрузилась в тоскливые мысли, страхи, и чтобы она не расклеилась окончательно, приходилось её подбадривать. Так вот обнимая мелкую, уложившую голову на мои колени, перебирая её золотистые волосы, я шептала, что всё будет хорошо. Что её Серенький обязательно справится, потому что он ух, у нас какой. Умный, ловкий, осторожный, находчивый и вообще – Шерлок. У него просто нет другого выбора, как выбираться из любых передряг целым и невредимым.

И герцог наш – орешек крепкий, он знает, что мы тоже не лыком шиты, а значит ищем возможность помочь. И пусть только попробует не дотерпеть до того светлого мига, когда мы…

Ай, бравада это всё. Разговоры в пользу бедных. И мне, и сестре сейчас было понятно, что обернуться всё может, как угодно. Но что-то нужно было говорить. Что-то дающее надежду. Иначе, хоть в гроб ложись. Страшно было. Страш-но…

Эту ночь предстояло просто как-то пережить.

За дверью всё замерло. Тихие всхлипы на моих коленках постепенно затихли - Лиля уснула. А я всё сидела и смотрела, как умирает свеча. Не знаю, что меня в ней так зацепило. Это всего лишь жалкий огарок, и было сразу понятно, что долго ему не протянуть. Но почему-то так сильно хотелось, чтобы огонь не гас, словно крылось в этом нечто жизненно важное.

Чуда не случилось. Трепетный язычок живого света опал в мутную лужицу и с прощальным треском исчез. Вместе с ним в каморке как будто закончился кислород. Казалось, ещё секунда в этой немой темноте, и я просто задохнусь, перестану быть.

Осторожно поднялась, подложив сестре под голову свой мешок, и тихо выскользнула за дверь. Стало чуточку легче. Здесь тоже было мрачно и темно, да и воздух если и отличался от того, чем мы дышали в конуре, то совсем ненамного. Но всё-таки это было хоть какое-то пространство. А в оконца сквозь вековую пыль пробивался лунный свет.

Чтобы почувствовать себя живой, немного походила между столиков, выбрала крайний у окна и уселась на табурет. Самое страшное – бояться неизвестного. Думалось о том, что всё бы сейчас отдала, чтобы сию секунду оказаться рядом с Сергеем. Знать, что происходит, понимать, чего конкретно бояться, с чем бороться…

Не отпускали мысли о том, что весь наш план - … да у меня слов не находилось. Самоубийство в чистом виде. В первую очередь для напарника. Как будто мы все разом дружно впали в маразм, ну или наоборот в детский… не знаю, святой и непорочный оптимизм, что ли, фантазёрство… Люди, как это назвать? Реально, в голове не укладывалось, как я, взрослый и, всегда как-то считала, адекватный человек, могла отправить Сергея… куда? И он-то ведь пошёл!

Это всё спешка, стресс и чёртова безысходность. По кругу возвращалась к нашим исходным данным, приведшим к принятию именно такого решения, но другого не находилось.

- Всё, это был выбор без выбора. – запретив себе изматывать душу самоедством и поиском версий возможного иного развития событий, мысленно поставила точку я, - Всё уже происходит, ничего не изменить. Но как, скажите кто-нибудь, теперь дожить до утра? – положив руки на стол, упёрлась в них лбом, - Самый тёмный час перед рассветом. Самый тёмный час перед рассветом…

Не помню, сколько раз повторила себе эту фразу, прежде чем мозг отключился, и я уснула прямо там за столом.

Ранним-ранним утром, когда солнце только обозначило намерение появиться из-за горизонта, разбудила Лиля. Её всё-таки сожрали клопы. У меня тоже зверски зачесалась лодыжка – похоже, мы обе нацепляли на себя этих кровососущих тварей. Это стало последней каплей.

Ночь прошла, можно было смело начинать ждать Серёжкиного возвращения, а делать это непосредственно в натуральном клоповнике уже никто не обязывал. «Большая тарелка» начинала оживать, со стороны кухни послышались характерные звуки, и мимо нас на улицу протопал заспанный, уже знакомый парнишка.

Гренадёрша пока ещё не появилась. Мы и не стали дожидаться, когда она протрёт очи и найдёт лишний повод облаять неугодных раздражающих постоялиц – положили ключи на стойку и ушли встречать рассвет на воздух. По принципу, куда угодно, лишь бы отсюда.

Впрочем, вариантов, насчёт «куда угодно» практически не имелось. Отойти от ненавистного заведения далеко было нельзя. Потоптавшись у ворот, направились вдоль правой стороны забора, углядев удачный разрыв в кустах. Там можно было пересидеть до Серёгиного появления, удерживая в поле зрения дорогу. Но удобное местечко оказалось занято. Подложив на травку затасканную тужурку, в этом укромном закутке обнаружился и мирно почивал какой-то худосочный забулдыга.

Пришлось искать себе другой уголок и там уже устраивать «зал ожидания». И пусть он получился пониженного комфорта, это было лучше, чем платный сервис за забором. Я ещё вовремя спохватилась и сбегала на кухню, выпросила нам с Лилей бесхитростный завтрак.

Кухарка гренадёршу явно недолюбливала, поэтому проявила сочувствие и без лишних уговоров продала мне булку хлеба, молока и пару варёных яиц. После еды отчаянно потянуло в сон. Сколько удалось подремать за столом – не знаю, но, видимо, организм устал бороться со стрессом и требовал отдыха.

Боясь отключиться, я стеклянными глазами таращилась на дорогу, пока Лиля силком не уложила мою голову теперь уже на свои колени и не приказала спать.

- Мариш, ты совсем вымоталась. Я тебе обещаю, что прослежу за всем и… и вчерашнего не повторится.

Мелкую, видимо, до мозга костей проняло последствиями её вчерашней бездумной выходки, мучительными ночными переживаниями, клопами, грязью и сковывавшей наши действия беспомощностью. До сих пор всё время что-то происходило, но и выход находился почти сразу. Влипли – выбрались, снова попали – опять выкарабкались, и так по кругу.

Теперь же ситуация складывалась по другому. Лиля как будто маленько «протрезвела», очнулась и от своих книжных грёз, и от прочих вредных теперь иллюзий, связанных с нашей прежней жизнью.

- Начнёшь засыпать – буди меня. – сдалась я и просто отключилась под успокаивающим поглаживанием тёплых пальцев сестрёнки.

Сон был тяжёлым. Не помню, что конкретно снилось, но что-то тревожное, напряжённое… и ещё это непроходящее ощущение, что по мне кто-то ползает.