Чушь по поводу богов никого в ОГПУ не интересовала. А вот хула на советскую власть не понравилась. Да и сообщение про вкусный чаек насторожило.

В Агафино отправился специальный отряд. Мартына с женой увезли в Москву. Кладбище перекопали, но под крестами не нашли тел, только банки с пеплом. На вопросы об их происхождении Мартын ничего не ответил. Его супруга молчала даже тогда, когда ей пригрозили тюрьмой, остальные жители села бормотали:

– Ничего не знаем, просто работаем на земле, никому не мешаем.

Следствие в те времена велось быстро, суд проходил скоро. Мартына расстреляли, Зинаиду отправили в лагерь, где она и умерла. Маленького Веню, единственного сына Локтевых, определили в детдом. Странно и необъяснимо, почему остальных жителей Агафина не тронули. Кое-кто из адептов Мартына уехал в город, в селе осталось несколько семей, в их числе – Виктор и Вера Никитины, бездетная пара. Супруги находились на особом положении, имели такой же большой дом, как у Мартына, жили как хотели, пропускали общие молитвенные собрания. Локтев никогда не наказывал Никитиных. Почему? Они фактически содержали коммуну. Откуда у Никитиных такие средства? Ответа нет. Кем они были до того, как поселились в Агафине? Ответа нет. Почему образованные мужчина и женщина очаровались идеями Мартына? Ответа нет. Есть факты. Никитины дружили с Локтевыми. После ареста приятелей Виктор и Вера взяли Вениамина, уехали в Москву и наняли мальчику воспитателей. Они не усыновляли ребенка. Более того, Веня числился воспитанником детского дома. Как-то раз он поинтересовался:

– Почему я считаюсь приютским?

– Родство с нами не принесет тебе ничего хорошего, – ответил Виктор. – И еще. Наша настоящая фамилия не Никитины. Мы из древнего русского рода, да сейчас темное время, когда благородное происхождение не гордость, а Иудина печать. Напишем заявление о твоем усыновлении, нашу семью начнут проверять, правда о дворянстве может выплыть на свет. Нас с Верой в Сибирь зашлют, а тебя на самом деле в сиротский дом определят. Всем будет плохо, тебе в первую очередь. Высшее образование никогда не получишь, свой талант к рисованию не разовьешь. Понял?

Веня молча кивнул.

– Вот и умница, – похвалил Виктор, – не болтай с одноклассниками о том, где живешь, домой никого не приводи, учись прилежно. Вот тогда поступишь в художественный институт. Веди себя тихо, помни, что тебе предстоит воссоздать нашу общину.

Когда началась Вторая мировая война и фашисты вплотную подобрались к Москве, Никитины спрятались в Агафине. Место, где находилось село, тогда было глухим, к нему не вели дороги, все подъездные пути заросли бурьяном. Беженцы добирались с трудом, последние двадцать километров шли пешком, тащили на себе повозку с вещами, ночевали в лесу. В холодном октябре тысяча девятьсот сорок первого года такая ночевка оказалась для городского мальчика серьезным испытанием. А когда наконец добрались до Агафина, Веня, который совсем не помнил отца, мать и первые годы детства, проведенные в селе, был немало удивлен. В избе не было туалета, ванны, газа. Воду таскали из колодца, еду готовили в русской печи. Мылись в бане.

В Агафине тогда жили двенадцать человек. Питались с огорода, вечером зажигали свечи, керосиновые лампы. И не было пианино. Мама больше не играла по вечерам. Веня тосковал по Москве. Да еще, несмотря на тяжелое ватное одеяло, ночью он замерзал.

Потом к дому прибились два невесть откуда появившихся кота, их не прогнали, назвали: Вася и Петя. Василий любил спать с Веней, мальчик перестал дрожать после отбоя. У соседей нашлась гармонь, и оказалось, что Вера умеет исполнять на ней множество мелодий. Когда становилось темно, люди набивались в дом к Никитиным, каждая семья приносила какую-то еду. Мама брала гармонь, все пели незнакомые Вене, но очень красивые старинные песни. Вася и Петя сидели на краю стола, их не прогоняли. А в декабре пришла собака. Ей дали имя Трезор, поселили в избе. Трезор в благодарность взял на себя роль сторожа и тоже спал вместе с мальчиком. Жизнь в Агафине стала Вене нравиться. Виктор каждый день обучал Вениамина русскому языку, истории, математике, литературе. Мальчик не скучал, а потом настало лето. Веня стал купаться в речке, научился скакать на лошади, готовить в золе овощи, легко доставал ведра из колодца, полюбил коров, коз, кур. Агафино оказалось раем, в нем не было зла, ненависти, побоев, голода. Да, ничего особенно изысканного жители не ели. Но свежий хлеб из печи с домашним сливочным маслом был лучше любого пирожного. В отличие от многих детей военных лет Веня никогда не голодал. А потом пришла победа. Через несколько месяцев Никитины засобирались в Москву. Веня разрыдался, когда понял, что надо уезжать в город. При любой возможности паренек появлялся в селе, где все обращались с ним уважительно. Всякий раз, увидев Веню, восклицали:

– Ты все больше похож на Мартына! Послали наши боги утешение. Мартына убили, но теперь сын его подрос всем на радость.

В год окончания института Веня окончательно утвердился в мысли, что он продолжит дело убитых родителей. Община древних славян должна возродиться. Виктор и Вера не могли нарадоваться на воспитанника. У Никитиных были обширные связи, они договаривались с приятелями, те созывали гостей. К ужину присоединялся Вениамин, который умел быстро нарисовать портрет человека. К ловким пальцам Локтева прилагалось и красноречие. Веня рисовал присутствующих, дарил им свои работы, рассказывал о древних славянских обычаях, обрядах, о богах, предлагал съездить в Агафино. Потом Виктор устроил выставку картин молодого художника, полотна неожиданно быстро продались, Веня стал хорошо зарабатывать, а в Агафине стали появляться люди, которых заинтересовали рассказы Вениамина, кое-кто оставался на лето. В самом конце сороковых Клава родила Анастасию. А у Вениамина, который уже женился на Авдотье, родилась Гортензия. Дотя, так все обращались к супруге художника, приехала с новорожденной в Агафино. В деревне воздух чище, на своем огороде все растет. Некоторое время молодая мать провела в селе, потом вернулась в город. Малышка осталась в деревне, за ней следила няня. Не надо думать, что Вениамин и Авдотья бросили дочь. Ничего подобного! Семейная пара постоянно приезжала в Агафино. Вениамин стал главой общины, непререкаемым авторитетом. Без его благословения не начиналось ни одно дело, живописец давал имена новорожденным, женил молодые пары, вел службы в местном молельном доме, разрешал споры, держал общинную казну. Он заботился о пастве, устраивал детей в московские школы, институты, отправлял больных к врачам. Не надо считать, что в Агафине обосновалась секта, членов которой морили голодом, избивали, отнимали деньги, квартиры, одурманивали лекарствами. Нет. В деревне жили единомышленники, которые искренне верили в славянских богов.

Когда Гортензии исполнилось три года, Авдотья неожиданно приехала в Агафино с малышкой примерно такого же возраста и сказала:

– Это Нина, она теперь будет жить с нами.

Темноволосая, кудрявая, смуглая, черноглазая малышка походила на цыганку, но у членов общины не было никаких расовых предубеждений. Гортензия, Нина и еще одна крошка, Вероника Фомина, играли вместе, дружили. Они никогда не ссорились, потому что даже самая маленькая распря считалась в общине преступлением. Славянские боги, по утверждению Вениамина, уважали тишину, вежливость и любовь друг к другу.