– А мы чем занимаемся?

Нет, это в самом деле любовь. Прежняя Тьяна никогда бы такой глупости не спросила. Она бы насторожилась, подобралась и смерила строжайшим из взглядов.

Я шумно вздохнула и, наплевав на правила светской беседы, перешла к делу:

– У Линара проблемы.

– А… – протянула тетка. От благодушного настроения и следа не осталось. – Слышала, слышала… Если хочешь, чтобы я помогла с поисками, то мой ответ – нет.

Я одарила призрачную даму изумленным взглядом, а та скривилась и сказала:

– Эта задача мне не по силам, Соули.

– То есть ты уже пробовала?

Собеседница встала, заложила руки за спину и сделала несколько нервных шагов по комнате.

– Конечно, пробовала, – недовольно проговорила она. – Но Линар… Линар он… как бы тебе объяснить… Я чувствую, что наш мальчик среди живых. Я даже могу зацепиться за его ауру, но, когда пытаюсь совершить переход, меня отбрасывает.

– Что значит «отбрасывает»?

Глаза собеседницы превратились в два белесых буравчика, черты лица стали стократ четче. И это точно была злость, а никак не мысли о Руперте из рода Даоров.

– То и значит. Я не могу перейти к Линару, меня не пускает. А без перехода определить место, где он находится, невозможно.

– А направление? Юг, север…

На меня посмотрели как на дуру.

– Соули, я похожа на компас?

Пришлось помотать головой, но тетушка не удовлетворилась.

– Соули, что ты знаешь о призраках?

Я признала вопрос риторическим и промолчала, а Тьяна хмуро мерила шагами карцер, явно подбирала слова. Наконец призрачная дама остановилась.

– Мы, умершие, обитаем за Гранью!

Да, это всем известная истина.

– Мы можем вернуться в мир живых двумя способами. Первый – правильный, он называется перерождением. Душа теряет память о прошлой жизни и жизни за Гранью и входит в новое тело. Так появляется дитя.

Да, это тоже всем известно.

– Второй – неправильный, когда мы приходим из-за Грани бесплотными духами, призраками, сохранившими память о последнем перерождении. А приходим мы потому, что нас… что-то тревожит. Это может быть возмутительный поступок родных… – я невольно потупилась, вспомнив треснувший саркофаг с прахом тетушки, – или иное важное событие. Также причиной возвращения умершего в мир живых может быть зов.

И снова ничего нового…

– Соули, мы видим мир иначе, чем живые, – проникновенно прошептала Тьяна. – Мы видим бездонный черный океан и островки света. Островки – это привязки. Живые, с которыми связаны родственными узами, и памятные места. Я могу найти свою могилу, могу найти дом брата, могу найти тебя… но я не смогу определить направление, потому что я вижу океан. И этот океан движется.

А вот теперь… теперь не понимаю совершенно.

Тьяна устало покачала головой.

– Это сложно объяснить живому. Хотя… маг, может, и поймет.

Жаль, что я не маг…

– А можешь принести мне одну вещь?

– Какую? – спросила тетушка.

Я закусила губу. Сперва хотела просить учебник по магии, но после рассказа Тьяны сообразила – даже если книга с нужными сведениями найдется, не факт, что смогу понять написанное. Да и вопросы ненужные возникнут. Другое дело, если попросить…

– Дневники Линара. Они в поместье, в домашней лаборатории.

– Я была в поместье три ночи назад. От лаборатории только голые стены остались.

– Как так?

– Там обыск был, – пояснила призрачная собеседница. – С изъятием. Кстати, Райлен и проводил, если Мила с Линой ничего не путают.

Распоряжение об обыске наверняка из Ордена пришло. Вполне закономерное требование, если учесть, каких дел натворил брат.

– Один из дневников забрать не могли. Он в моем тайнике.

– Как? – удивилась тетушка. – Почему?

– Долгая история, – пробормотала я, искренне надеясь, что если в этом дневнике нашлось заклинание для оживления умертвия, то и какие-нибудь сведения про неупокоенные души обнаружатся. – Ну что, поможешь?

– Не вмешивалась бы ты в это дело, Соули. Линар – большой мальчик, а у тебя и так неприятностей по горло.

Я поджала губы, но оправдываться не стала. Объяснять, что дневник нужен для того, чтобы разобраться в другом, не менее важном вопросе, – тоже. Боюсь, моя жажда знаний ни понимания, ни одобрения, не вызовет.

– Ладно, принесу, – пробурчала тетка. – Но учти, я за тобой присматриваю. И глупостей наделать не позволю.

Тьяна вернулась через четверть часа, сжимая в руках книгу в черном переплете. На обложке серебрилась монограмма «ЛрА» – Линар из рода Астиров. Я забирала дневник с затаенным трепетом, в глаза тетке посмотреть не решилась.

– Я за тобой присматриваю, – напомнила призрачная дама строго. Еще и пальцем погрозила.

К счастью, на этом наше общение закончилось. Сидеть в карцере до рассвета тетушка не планировала – ее душа рвалась к Руперту. Не уверена, но, кажется, Тьяна намеревалась подслушивать тот самый мужской разговор.

Едва белесая фигура исчезла, камера вновь погрузилась во мрак. Я потянулась к медной пластине магического светильника, зажмурилась, когда тот вспыхнул. Потом осторожно провела пальчиком по серебряной монограмме на обложке и открыла дневник.

Брат вел дневники с тех пор, как научился писать. В детстве не раз заставала его за этим занятием и частенько заглядывала через плечо. Линар не сердился, это я старательно хмурила брови, вчитываясь в сущую, на тогдашний взгляд, белиберду. Ведь в дневниках положено писать о событиях минувшего дня, о планах и чувствах, а он рассуждал о магии. Хуже того – снабжал свои рассуждения выписками из книг и конспектов.

За годы, проведенные в академии, привычки Линара не изменились. На первой же странице я обнаружила подчеркнутый двойной линией заголовок «Компоненты подчинения», ниже малопонятный перечень: раствор меди, известь, яд однопалой гидры в концентрации пять процентов… После – слова заклинания и подробный рецепт приготовления зелья, с пометкой «по Жузаркарру». Дальше еще один рецепт с пометкой «экспер. вар.» и множество приписок. Ну и схема какая-то в довершение. На следующей странице убористым, как будто нервным почерком – размышления, сопоставления и выводы. После новый заголовок…

Я пролистала несколько страниц и со вздохом закрыла дневник. Надежда на то, что среди записей Линара найдется что-нибудь о тех, кому не удалось уйти за Грань, не умерла, но остаток ночи я планировала посвятить не чтению, а иному, не менее полезному занятию. Спрятав источник знаний под подушку, я погасила светильник и снова забралась под одеяло. Закрыв глаза, воскресила в памяти образ Райлена. Тяжелый подбородок, брови вразлет, черные, как самая грешная ночь, глаза…