– Кто?

– Шевик нам расскажет. Когда мы его найдем.

* * *

Албанцы отправили дымящийся остов «Линкольна» под пресс, а потом перешли к вопросам. Внутренний совет. Штаб Дино. Но они не привыкли к подобной работе, и вопросы были предельно простыми. «Вы видели конвой из двух машин, одна из которых являлась “Линкольном”?» Никто им не лгал. Тут у них не оставалось никаких сомнений. Все знали, что ждет того, кто их обманывает, и старались изо всех сил. Но результаты получились разочаровывающими. Частично из-за того, что понятие «конвой» оказалось слишком сложным. В час пик, к примеру, не бывает конвоев из двух машин. Из ста двух – да. Ну, в лучшем случае из двадцати двух. И какие две из них могли быть тем самым конвоем? Никто не хотел ошибиться. Ведь с ними разговаривали очень крутые ребята.

Тогда они стали задавать тот же вопрос, но по-другому, и довольно скоро им удалось выяснить, что люди видели довольно много черных «Линкольнов». Вероятно, целых шесть. Три вполне соответствовали лимузинам, на которых катались толстозадые украинцы. Крутые парни всячески поощряли подробные описания того, что находилось перед «Линкольнами» и позади. Среди них и нашелся тот самый конвой.

Три различных свидетеля вспомнили маленький белый седан с провисшим передним бампером. И в каждом случае он ехал перед черным «Линкольном», который явно следовал за ним. Они прибыли из западной части города и направлялась в восточную.

Конвой из двух машин.

Маленький белый седан, возможно, «Хонда» или «Хёндай». Может быть, «Киа». Или какая-то новая модель. Или вовсе не новая. Например, «Тойота». Да, именно «Тойота Королла». Дешевка. Таким был окончательный вывод. Все три свидетеля с ним согласились.

Никто не видел, как машина уехала.

Тогда крутые парни выдали общее указание. Все глаза открыты. Старая белая «Тойота Королла», седан с провисшим передним бампером. Докладывать немедленно.

* * *

К этому моменту уже близился вечер, самое подходящее время для музыкантов начинать работу. Хоган разминался ровным тактовым размером 4/4, с тарелками и цимбалами. Бартон, подключив потрепанную гитару «Фендер» к усилителю, стал играть и тихонько напевать. Он старался держаться за ритмом тарелок, периодически выдавая новые мелодии. Ричер и Эбби некоторое время их слушали, а потом отправились на поиски комнаты для гостей.

Она находилась на втором этаже, в небольшом пространстве над уличной дверью, с круглым окном из волнистого стекла, которому было лет сто. «Тойота» стояла прямо под ним. Кровать «кинг-сайз», гитарный усилитель, поставленный вертикально, вместо прикроватной тумбочки. Роль шкафа играли бронзовые крючки, привинченные к стене. От ударов барабана и звуков гитары вибрировал пол.

– Совсем не такое симпатичное место, как у тебя, – произнес Ричер. – Я сожалею.

Эбби не ответила.

– Я спросил у типов из «Линкольна», где может быть Труленко, – сказал он. – Они не знали. Тогда я поинтересовался, с чего следует начать поиски. Они сказали, с того места, где он работает.

– А он работает?

– Должен признаться, что я об этом не думал.

– Может быть, в обмен на то, что они его прячут. Возможно, у него не осталось денег и он работает за содержание, – предположила Эбби.

– Ему было бы скучно, – заметил Ричер.

– А зачем еще ему работать?

– Может быть, ему больше нечего делать.

– Может быть, – не стала спорить Эбби.

– А чем он может заниматься?

– Думаю, ничего, требующего физических усилий. Он не слишком крупный мужчина. Его фотографии постоянно печатали в газетах. Труленко еще молод, но у него мало волос и он носит очки. Он не будет добывать камень в каменоломне. Наверняка сидит в каком-нибудь офисе, создает базы данных или что-то в таком же роде. Это он хорошо умеет делать. Его новый продукт являлся приложением для телефона, которое позволяло отправлять все жизненные показатели пациента его врачу. В реальном времени, никак не меньше. Как-то так. Или твои часы связаны с телефоном, а тот – с врачом… Никто толком не понимает, как оно работает, но в любом случае Труленко – офисный человек. Мыслитель.

– Значит, он сидит в офисе где-то в западной части города, – предположил Ричер. – А живет рядом или при офисе. Может быть, в подземном бункере. С единственным входом – как горлышко бутылки – и с мощной охраной. И никто к нему не входит, кроме нескольких доверенных лиц.

– Следовательно, тебе до него не добраться, – сделала очевидный вывод Эбби.

– Согласен, задача представляется не самой простой.

– Я бы сказала, неразрешимой, – уточнила она.

– Такого слова не существует, – возразил Ричер.

– Насколько большим может быть это место?

– Не знаю. Возможно, там пара дюжин человек. Может, больше. Или меньше. Нечто вроде центра нервной системы. Куда они отправляют все текстовые сообщения. Ты сказала, что они хорошо владеют технологиями.

– Таких мест не может быть много.

– Вот видишь, мы уже продвинулись вперед.

– Но это бессмысленно, если деньги у него закончились.

– Зато у его работодателей они есть. Я никогда не встречал бедных гангстеров.

– Шевики не могут предъявить иск новым работодателям Труленко. Ведь те не имеют к его делам никакого отношения. И ни в чем перед ними не виноваты.

– Дух закона будет иметь больше значения, чем его буква.

– И ты украдешь деньги?

Ричер подошел к окну и посмотрел вниз.

– Капо украинцев зовут Грегори, – сказал он. – Я попрошу его рассмотреть благотворительное пожертвование. В связи с историей про ужасное невезение, о которой я слышал. Я могу привести целый ряд аргументов. Уверен, что Грегори согласится. И если он в какой-то форме получает прибыль от деятельности Труленко, это будет то же самое, что взять его деньги.

Взгляд Эбби стал задумчивым. Автоматически приложив ладонь к щеке, она сказала:

– Я слышала про Грегори. Но никогда его не встречала. И даже не видела.

– А при каких обстоятельствах ты о нем слышала?

Она не ответила. Просто покачала головой.

– Что с тобой произошло? – спросил Ричер.

– А с чего ты взял, что со мной что-то произошло?

– Ты только что видела два мертвых тела. Я говорю об угрозах людям и намерении украсть их деньги. Да, я именно такой человек. Мы стоим у двуспальной кровати. Большинство женщин к этому моменту уже постарались бы выскользнуть за дверь. А ты – нет. Ты действительно очень сильно не любишь этих людей. И не просто так.

– Может быть, ты нравишься мне по-настоящему, – сказала Эбби.

– Я живу надеждой, – ответил Ричер. – Но я реалист.