виду бирманцев. Если кто-то что-то видел, Гарри быстро выудит из них сведения. В этом ему нет равных. Вам чертовски повезло, что он собирается в новую поездку. Пусть Гарри сам расскажет, – добавила она, улыбнувшись землеустроителю.

– Если вы желаете отправиться вместе со мной в Мандалай…

Он говорил так тихо, что Белл пришлось наклониться чуть ли не к самому его носу. От Гарри пахло рыбой.

– Я отплываю через три дня и вернусь спустя десять месяцев. После Мандалая я отправлюсь на северо-запад, в труднопроходимые места между горами и рекой Чиндуин. Я сумею устроить вам встречи в Мандалае. Возможно, даже с районным комиссаром. Дайте мне пару дней, и я представлю вам план действий.

Белл чуть не захлебнулась от изумления. Три дня! Ей нужно принять быстрое решение. Теперь, когда она познакомилась с Гарри и путешествие по реке стало более реальным, история белого младенца, которого бирманская пара везла на пароходе, побуждала ее отправиться в путь. Если Гарри действительно сумеет устроить ей встречу с местными властями, появится шанс приблизиться к правде. По крайней мере, у нее будут зацепки. Конечно, сейчас еще рано говорить, но, если удача на ее стороне, возможно, она встретит тех, кто видел ту пару.

– Долго ли плыть до Мандалая?

– Две недели.

– Две недели?

А она-то по наивности думала, что пару дней. Тогда бы у нее осталось время для полета в Сидней.

Гарри устало взглянул на нее:

– В Рангун вы вернетесь поездом. Это быстрее, но зависит от обстоятельств. Поезд идет сутки, если наводнения не повредят пути. Тогда поездка может растянуться на неопределенное время. Словом, если вы собираетесь возвращаться по железной дороге, нужно успеть до сезона дождей.

– А когда он наступает?

– Обычно в начале июня.

Хотя бы дожди ей пока не угрожали. Конечно, вся поездка могла оказаться напрасной тратой времени. Погоня за болотными огоньками, из-за которой она прохлопает работу, предложенную Клейтоном.

Видя ее нерешительность, Глория вновь включилась в разговор:

– Дорогая, вам непременно стоит отправиться в Мандалай. Совершенно безопасное путешествие, хотя бедняга Гарри и не заботится о собственной безопасности. – (Не понимая, о чем речь, Белл нахмурилась.) – Он рассчитывает попасть в Нагаленд. Нага – это охотники за головами, и репутация у них соответствующая.

Глория заливисто засмеялась. Белл заметила, что Гарри даже не улыбнулся.

– На самом деле, Глория, меня больше волнуют тигры, – сказал он. – А раз мы заговорили о племени нага, я еду туда только для обследования земель. Может, удастся кого-нибудь завербовать в нашу армию.

Слушая их, Белл думала совсем не о тиграх и не об охотниках за головами.

– А как же Клейтон Риверс? – спросила она, с тревогой глядя на Глорию. – Он не станет ждать.

– Как я слышала, это всего лишь роль дублерши. Появятся шансы и получше. Может, он согласится подождать?

– Он настаивал, чтобы я прилетела в Сидней к концу следующей недели.

Глория фыркнула:

– Не верьте всему, что слышите, особенно если это связано с моим братом. Попомните мои слова: это ни к чему не приведет. Я подобное уже видела, и не раз. Как бы то ни было, я полностью уверена, что в любом случае Эдвард сумеет убедить Клейтона взять вас. Этот человек перед ним в долгу.

– Почему?

– Когда Клейтон только утверждался в индустрии развлечений, Эдвард ссужал его деньгами.

Белл надула щеки и посмотрела на Гарри Осборна. Он угрюмо созерцал пустой стакан. Этого человека снедала какая-то непонятная грусть. Но как поступить ей? Отправиться вместе с ним или принять предложение Клейтона Риверса?

Где-то через час Белл постучалась в дверь квартиры Оливера. Прошло несколько минут, прежде чем он ответил на стук. Белл уже собиралась уйти, когда дверь открылась. Вид у хозяина был помятый: волосы всклокочены, а под красивыми глазами – темные круги. Судя по всему, он только что встал с постели. Вся его одежда состояла из полотенца, обвязанного вокруг пояса, а сам он потягивался и зевал.

– Что у тебя случилось вчера вечером? – осипшим голосом спросил Оливер.

Вопрос был задан довольно холодно, и Белл невольно содрогнулась.

– Я тебя разбудила? – спросила она, стараясь не смотреть на его голый торс.

Полотенце было повязано так, что не скрывало пупка. Чуть ниже из-под ткани проглядывали темные волоски. Это взбудоражило Белл. Ей захотелось дотронуться до золотистой кожи Оливера. Она протянула руку и вдруг застыла, заметив у него на шее след губной помады.

– Как видишь, я не совсем в том состоянии, чтобы принимать гостей, – хмуро изрек Оливер.

– Понятно, – сказала Белл, чувствуя замешательство и подумывая, не прячет ли он женщину. – Увидимся в другой раз.

Она повернулась, намереваясь уйти, но Оливер взял ее за руку:

– Прости. Заходи. Если не торопишься, я сейчас запрыгну под душ, потом сварю кофе.

Вслед за ним Белл прошла на кухню, встав у двери и глядя, как он готовит кофе.

– Я думала, ты сначала примешь душ.

– Ты права. Я так и собирался.

Оливер подал ей чашку крепчайшего кофе, потом налил себе и залпом проглотил.

– Я недолго, – сказал он.

– Не торопись. У меня времени сколько угодно. Я хотела объясниться насчет вчерашнего вечера.

Он кивнул и прошел через гостиную в ванную. Белл слышала, как он открывает краны. Потом зашумела вода. Можно было бы просто позвонить Оливеру, но ей отчаянно захотелось его увидеть. И вдруг эта помада на его шее. Белл пыталась найти самые невинные причины появления ярко-розового пятна и потерпела сокрушительную неудачу. Что означал этот сигнал? Кем была женщина, оставившая след на его шее? Белл гнала тревожные мысли, стараясь занять себя разглядыванием светлых стен гостиной, плетеной мебели, шелковых подушек изумрудного цвета и красивых сине-зеленых персидских ковров. Все это она видела много раз. Поставив пустую чашку на полированный кофейный столик, она мельком взглянула на груду журналов, потом снова подошла к окну и стала смотреть на высокие деревья.

– Красивый вид, – послышалось сзади.

Белл стремительно повернулась. Она не слышала, как он появился. Душ не снял бледность с загорелого лица Оливера. На подбородке темнела щетина.

– Я хотела объясниться.

– Это уже не имеет значения, – пожал плечами Оливер.

У Белл округлились глаза.

– Нет, имеет, – возразила она. – Я хочу извиниться. У меня в последнюю минуту изменились обстоятельства.

– Наверняка произошло что-то важное, – с непривычной сдержанностью произнес он.

– В общем-то, да.

– Не дуйся. – Оливер протянул руку. – Давай сядем. Я совсем в разобранном состоянии.

– Тяжелая ночь? – спросила Белл, откладывая журнал.

– Да. Бывает, когда неожиданно встретишь старого друга.

Они сели на диван.

– Уж лучше скажи, подругу, – резче, чем хотелось бы,