Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Министра культуры все любят и уважают. Я счастлив, что удостоился работать на такого человека, хотя я — ничтожество. То, что он предоставляет хакенцам работу, чтобы мы не голодали, — признак благородства его души.
Беата вдруг растерянно огляделась по сторонам, вытирая руки о подол. Несан подумал, что, возможно, сумеет теперь донести до нее свои чаяния.
— Я надеюсь когда-нибудь стать хорошим. Стать полезным обществу. Помогать людям.
Беата поощрительно кивнула. И этот кивок послужил толчком. Несан решительно вздернул подбородок.
— Я надеюсь однажды выплатить долг и заслужить фамилию, а потом поехать в Эйдиндрил, в замок Волшебника, и попросить волшебников назначить меня Искателем Истины и вручить мне Меч Истины, чтобы я вернулся сюда защищать андерцев и творить добро.
Беата моргнула. А потом расхохоталась.
— Ты даже не знаешь, где находится Эйдиндрил! — Между приступами хохота она могла лишь качать головой.
Он знал, где находится Эйдиндрил.
— Это на север, а потом на восток, — пробормотал Несан.
— Говорят, Меч Истины — волшебный. А магия — зловредная и грязная штука. Что ты понимаешь в магии?
— Ну... Ничего, наверное.
— Ты ничегошеньки не понимаешь в магии. И в мечах — тоже. Ты наверняка отрежешь им себе ногу! — Она взяла из повозки корзину с голубями и связку кур и, хихикая, направилась на кухню.
Несану захотелось умереть на месте. Он поведал ей свою самую сокровенную мечту, а она обсмеяла его. Голова его поникла. Она права. Он хакенец. И никогда не сможет доказать, что он чего-то стоит.
Несан не поднимал глаз и не произнес ни слова, пока они разгружали повозку. Он чувствовал себя последним дураком. И ежеминутно мысленно пинал себя. Лучше бы он оставил свои мечты при себе. Ему страшно хотелось взять свои слова обратно.
Прежде чем они сняли с повозки последний груз, Беата схватила его за руку и откашлялась, будто собиралась высказаться дальше. Несан по-прежнему не поднимал глаз, твердо решив выслушать все, что она намерена высказать по поводу его глупости.
— Извини меня, Несан. Это моя гнусная хакенская сущность вынудила меня быть жестокой. Я была не права, говоря тебе такие злые вещи.
— Ты правильно высмеяла меня, — покачал он головой.
— Послушай, Несан... У нас у всех есть несбыточные мечты. Это тоже часть нашей гнусной сущности. Мы должны научиться быть лучше, чем наши примитивные мечты.
Отбросив волосы со лба, он заглянул в ее серо-зеленые глаза.
— У тебя тоже есть мечты, Беата? Настоящие мечты? Что-то, чего бы тебе хотелось?
— Вроде твоей глупой мечты стать Искателем Истины?
Он кивнул. Девушка отвела взгляд.
— Думаю, это будет честно, и ты в свою очередь сможешь посмеяться надо мной.
— Я не стану смеяться, — прошептал Несан, но она по-прежнему смотрела на бегущие по синему небу облака и, казалось, не слышала его.
— Мне бы хотелось научиться читать. И девушка искоса глянула на него, желая убедиться, засмеется ли он.
Он не засмеялся.
— Я об этом тоже мечтал. — Несан оглянулся, нет ли кого поблизости. Ни души. Наклонившись, он вывел на устилавшей дно повозки грязи какие-то значки.
Любопытство Беаты пересилило неодобрение.
— Это буквы?
— Это слово. Я его выучил. Единственное, которое я умею читать. Я слышал, как на одном из пиров один человек сказал, что оно написано на рукояти Меча Истины. — Несан нарисовал черту под написанным в грязи словом. — Он вырезал его на куске масла. Чтобы показать одной женщине на пиру. Это слово «Истина». Он рассказал ей, что когда-то тот, кого назначали Искателем, был сильно уважаемым человеком и творил добро, но теперь Искатели — всего лишь обычные преступники в лучшем случае и головорезы — в худшем. Как их с Беатой предки.
— Как все хакенцы, — поправила она. — Как мы с тобой.
Несан не стал спорить, потому что знал: она права.
— Вот еще одна причина, по которой мне бы хотелось стать Искателем. Я бы восстановил доброе имя Искателей, каким оно было когда-то, чтобы люди снова поверили в истину. Мне бы хотелось показать всем, что хакенец тоже может служить людям честно и благородно. Это ведь послужит на благо, правда? Разве это не поможет уравновесить наши преступления?
Беата зябко потерла плечи, оглядываясь по сторонам.
— Мечты стать Искателем — детские и глупые. Научиться читать, — она многозначительно понизила голос, — преступление. Лучше тебе не пытаться научиться большему.
— Знаю, — вздохнул он. — Но разве тебе никогда...
— А магия — зло. И прикоснуться к волшебной вещи все равно что совершить преступление.
Она быстро оглянулась на кирпичный фасад за спиной и быстрым жестом стерла написанное слово. Несан открыл было рот, чтобы возразить, но она резко оборвала:
— Пора заканчивать дело.
И взглядом указала на верхние окна. Несан поднял глаза, и по спине у него пробежал холодок. Из окна за ними наблюдал сам министр культуры.
Несан схватил баранью тушу и пошел к кухонной двери. Беата шла следом с гусем в одной руке и мешком с воробьями в другой. Оба закончили разгрузку в молчании. Несан сожалел, что сказал так много, а она — так мало.
Когда они закончили, он собрался проводить ее до повозки под предлогом проверить, не забыли ли они чего, но мастер Драммонд поинтересовался этим сам, и Беата сообщила ему, что больше ничего не осталось. Шеф-повар ткнул Несана в грудь, велев дочистить котлы. Потирая грудь, Несан поплелся к бадьям с мыльной водой. Он оглянулся, чтобы увидеть, как Беата уходит, в надежде, что она посмотрит на него и он сможет хотя бы улыбнуться ей на прощание.
На кухне появился помощник министра Шанбора Далтон Кэмпбелл. Несан никогда не видел Далтона Кэмпбелла — не представлялось возможности, — но неплохо относился к нему, потому что тот вроде бы никому не причинял неприятностей. Во всяком случае, насколько было известно Несану.
Недавно назначенный на должность помощника министра, Далтон Кэмпбелл был андерцем довольно приятной наружности, с типично-андерским прямым носом, темноволосый и темноглазый, с волевым подбородком. Такие нравились женщинам, особенно хакенкам. Далтон Кэмпбелл выглядел весьма внушительно в своей темно-синей кожаной безрукавке, надетой поверх синего дублета. И то, и другое украшали красивые пуговицы.
На великолепном поясе тонкой работы висели отделанные серебром ножны.
Рукоять красивого меча обернута красно-коричневой кожей. Несану до смерти хотелось иметь возможность носить такое же чудесное оружие. Он был убежден, что девушки с ума сходят по мужчинам с мечами.