– Это кто еще?

– Мой человек. И еще трое, с раненым. – Егор обернулся. – Федька, надо бы их догнать.

Юноша тут же кивнул:

– Сделаем.

– А что с лиходеями? – переведя дух, спросил Вожников. – И вы, вообще, кто такие?

– А вы? – не очень-то вежливо, вопросом на вопрос, отозвался незнакомец.

Князь подбоченился:

– Мы-то известно кто – торговые гости. Самого господина Феруччи, фрязина, компаньоны.

Средь солдат неожиданно пронесся смешок, улыбнулся вновь и их главный:

– Гости, говоришь? Это не ваш воз на поляне перевернут?

– Как – перевернут? – хлопнул глазами Егор.

– Перевернут и весь разграблен. У вас там было чего?

– Да было.

– Так ничего не осталось.

– Вот татарва треклятая! – притворно возмутился молодой человек. – Буквально ничего без присмотра оставить нельзя – раскрадут обязательно!

Он давно уже догадался, кто перед ним – судя по вооружению и европейскому виду: отряд наемников из какого-нибудь ближайшего генуэзского города. А какой тут ближайший? Кафа! Куда Егору и надобно.

– А татар, ты не переживай, мы всех перебили, – утешил кондотьер. – Правда, может, кто-то и успел убежать.

– Вот то-то и оно. – Вожников тяжело вздохнул, на ходу прикидывая, какую выгоду можно извлечь из этой вдруг изменившейся ситуации. – И как нам теперь быть, бедным купцам?

С интересом поглядывая на Егора, солдаты громко хмыкнули, а их предводитель снова засмеялся, куда громче прежнего:

– Видел я, как ты нехристя долбанул. Кистенем управляться умеешь!

– Какой кистень? Кулак просто.

– Да неужель просто кулак? Есть у меня один кулачный боец… – собеседник Егора обернулся. – Антонио! Сразишься с сим господином?

Антонио – дюжий длиннорукий малый – спрыгнув с лошади, проворно сбросил шлем и кирасу. Командир наемников с усмешкой взглянул на князя:

– Победишь – получишь дукат, не будь я десятник!

Всего лишь десятник… Егор спрятал улыбку – что ж, надо же хоть с чего-то начинать.

Молодой человек снял испачканную в грязи накидку, попрыгал, помассировал пальцы… Соперник, Антонио, лишь хмыкнул и, дождавшись благословения начальства, сразу бросился в бой, нагнув голову, словно спешащий на бойню бычок! Бух! Ох, как он замахал руками – мельница! Егор уклонился, отпрыгнув в сторону, запрыгал, закачал «маятник», ловя момент – что-то не очень-то ему хотелось затягивать раунд, и так слишком много всего за этот день приключилось – устал. Утомительный переход, зной, татарские лиходеи… теперь этот еще бычок-трехлеток!

– Эй, Антонио, бей, давай!

Ввухх!!! Ввухх!!!

– Ой, как страшно! Прям Мухаммед Али!

Ловко уклонившись от ударов, Егор перешел в контратаку. Слева свинг – в печень, и сразу же, справа, хук – в челюсть. Ай, крепкий парень! Ну, вот тебе – прямой в переносицу – джеб!

Бедолага Антонио осел наземь, словно внезапно – за секунду – растаявший сугроб. А вот в следующий раз думай, и с кандидатом в мастера спорта тупо в схватку не лезь!

Наемники удивленно воззрились на князя. Тот нагнулся к поверженному, похлопал по щекам, обернулся:

– Воды принесите!

Кто-то из солдат бросился к реке за водой. Впрочем, незадачливый боксер уже пришел в чувство и с нескрываемым уважением посмотрел на Егора:

– Ты… как это ты меня?

– А ты и в самом деле боец, – спешившись, одобрительно произнес десятник. – Мой тебе совет: бросай купца и записывайся к нам в войско, перед капитаном я похлопочу.

– К вам в войско? – Вожников быстро опустил глаза, дабы не показать вспыхнувшую в них радость. – Откуда же вы?

– Из Кафы, вестимо, – гордо расправил плечи наемник. – Генуэзская пехота – слыхал?

– Да приходилось. Только какая же вы пехота, коли на лошадях?

– Верхом мы не воюем, передвигаемся только, если надо быстрей – вот как сейчас. Да, меня зовут Онфимио… Онфим, – наконец-то представился кондотьер.

– Егор, – поклонился Вожников в ответ, не считая нужным менять имя. Мало ли на белом свете Егоров? Князем-то он, в конце концов, не назвался.

– На купца ты не очень похож, – усмехнулся новый знакомец. – Слишком уж горд. Поди, из бояр?

– Из детей боярских, – скромно заметил князь. – Род наш обеднел, разорился…

– Дальше можешь не рассказывать, – махнул рукой Онфим. – Знакомая песня. У меня точно такая же, только я из своеземцев.

– А откуда?

– В новгородских землях Тихвинский посад, не слыхал?

– Нет… – на всякий случай соврал Егор. – Хотя про икону что-то такое слыхивал. Икона там у вас знаменитая, из Чикаго недавно вернулась.

– Икону-то нашу, Богоматерь Тихвинскую, все знают! – Онфим вновь горделиво распрямил плечи… и тут же посмотрел с вызовом: – Только ни меня, ни мое семейство не уберегла она. А скорее, сам виноват – плохо молился. Сейчас лучше молюсь, только… в католиках я нынче.

– А меня твоя вера не интересует, – спокойно заявил князь. – Был бы человек хороший… и слово свое держал.

– Слово я сдержу, ты не беспокойся, – поспешно уверил десятник. – Синьору капитану такие воины нужны. Жалованье, между прочим, приличное.

– А жить где?

– Можно в самой цитадели – так у них детинец, кремль называется – в казарме, а ежели деньги есть, так и снять комнату в каком-нибудь доме, ну, или даже апартаменты.

Вожников, крякнув, почесал за ухом:

– Апартаменты – это было бы неплохо. Что ж, считай, уговорил. Я, правда, не один на службу наймуся – со слугой. Парнишка такой шустрый, да ты, Онфиме, его видал уже.

– Со слугой так со слугой, – согласился бывший тихвинец. – Хочешь, да хоть с тремя наложницами сразу живи – кому какое дело?

– Хорошо. Только мне сперва со своими людьми бы уладить. Раненый у меня…

– У нас лекарь.

С раненым сладилось лучше некуда – лекарь, крещеный еврей по имени Якоб, умело перевязал бедолагу, после чего прописал полный покой в течение недели или, по крайней мере, дней трех.

– Ну, а потом везите, куда хотите, только повязки меняйте, как я показал.

Раненого, в сопровождении двух своих воинов, князь решил отправить потихоньку в Сарай – речным путем, на попутном купеческом судне.

– Там все обскажете нашим ватажникам да накажите – пусть наготове будут да ждут вестей. Может, еще и понадобятся.

– Сделаем, княже… – прощаясь, воины поклонились в пояс. – Может, мы лучше с тобой?