Трактирщик, проходя мимо, подсел и, щелкнув пальцами, подозвал слугу:

– Винченцо, вина! Как вам у меня, любезнейший синьор Джегоро?

– Очень даже неплохо! – искренне сказал Егор. – Прямо Париж. Какого-нибудь шансонье только и не хватает… Ив Монтан, Азнавур, Брассенс…

– А?

– Рай, говорю, здесь у вас. Парадизо!

Трактирщик с улыбкой кивнул, а Егор решил, что пора переходить к делу:

– Ваше почтенное заведение очень любил один мой хороший знакомый из Москвы.

– Московит? – удивился трактирщик. – Вот как? Впрочем, кого здесь только не встретишь.

– Он вообще-то татарин…

– Ну, татарин сюда не пойдет!

– Этот пойдет. Он особенный: все приключений на свою задницу ищет, как вон тот молодняк! – повернувшись, Вожников кивнул на толпу веселящейся молодежи.

Всего-то их пятеро, а гонору, а шуму! Всем лет по шестнадцать-восемнадцать, заводила в темно-красной бархатной куртке-колете и узких разноцветных штанах. Судя по виду, вовсе не самый старший – худой темноглазый шпаненок с белым лицом, обрамленным иссиня-черными волосами, подстриженными под каре, и нагловатым взглядом чьего-то сынка.

Говорили в компании по-итальянски, и очень быстро, так что князь мог разобрать лишь отдельные слова и фразы.

– Вижу, они не очень-то боятся ночной стражи!

– А чего им бояться? – Хромой Абдулла разлил по кружкам вино и понизил голос: – Видите вон того щуплого, в красной куртке?

– Ну?

– Знаете, кто это? Юный Марко Гизольфи!

– Гизольфи?

– Ну да, ну да, сирота, но… племянник того самого… А! – трактирщик хлопнул себя по лбу, наткнувшись на непонимающий взгляд Егора. – Вы ж издалека, досточтимый синьор. Не знаете, кто такой Гизольфи?

– Нет. А кто это? Племянник папы римского или сын лейтенанта Шмидта?

– Хо?!

– Неужели внук Карла Маркса?! Да ладно – шучу, шучу!

– Здесь не над всеми можно шутить, синьор Джегоро, – на полном серьезе прошептал хозяин таверны. – Гизольфи – один из самых влиятельных родов в Генуе… тем более – здесь.

– Понял, – коротко кивнул молодой человек. – Так, значит, моего друга вы здесь не видали?

– Ни татар, ни московитов здесь не было уже давно.

– Жаль, жаль… А чего здесь дожидаются все эти юные господа?

Кабатчик осклабился:

– Того же, чего и вы, любезнейший мой синьор. Девочек!

Девочки… А не рановато этим безусым юнцам? Нет, не рановато, Ромео вообще четырнадцать было… или пятнадцать. Как-то так.

– И часто они здесь бывают? – Егор кивнул на компанию.

– Довольно часто. – Хромой Абдулла вновь потянулся к кувшину, разлил по кружкам вино и негромко спросил: – Ну, так как насчет девочек?

– А сколько стоят?

– Для вас – скидка, милостивейший синьор. Правда, – кабатчик виновато отвел глаза, буквально на секунду, – девушек сначала выберут синьор Марко и его друзья. Поймите, они мои постоянные посетители, к тому же род Гизольфи…

– Да-да, – рассеянно промолвил князь. – Я это уже слышал. Так эти парни до утра здесь пробудут?

– Да, почти до утра. – Хозяин «Золотого Единорога» зачем-то оглянулся по сторонам, хотя на террасе, кроме компании молодежи и Вожникова, уже никого не было, и неожиданно заговорщически подмигнул: – При всех своих недостатках молодой Гизольфи неплохой человек и умеет быть благодарным. Если, к примеру, вам случится возможность оказать ему какую-либо услугу – синьор Марко этого не забудет.

– Эй, хозяин! – позвали от «молодежного» стола. – Где ж твои обещанные наяды и гурии?

– Сейчас будут. – Хромой Абдулла живо вскочил на ноги. – Не извольте беспокоиться, мои господа, – обернувшись у входа в залу, он весело махнул рукой… непонятно, кому – раздухарившимся юнцам или «синьору Джегоро».

– О! – один из парней радостно захлопал в ладоши. – Интересно, будет ли сегодня Катерина? Или тебе, Марко, больше нравится Лидия?

– А мне все равно! – воскликнул юный Гизольфи. – Неплоха и та, и другая. Можно их и вместе попробовать!

Молодые повесы весело заржали, словно застоявшиеся в стойле жеребцы. Егор вовсе не осуждал этих парней, да и за что? За то, что веселились и хотели девочек? Так молодежь везде одинакова, во все времена, и в этом ничуть не хуже людей уже поживших, почти пожилых, таких вот, как сам Егор, которому не так давно исполнилось двадцать восемь. Любят, любят глубокие – лет сорока – старики поворчать: мол, вот, в наши-то времена и солнце ярче светило, и небо было голубее, и такого жуткого разврата не было! Врут. Лукавят. Все было.

Из восьми приведенных Хромым Абдуллой девушек пять были блондинками. В южном-то городе! Наверняка это были русские, польки или литовки. Пленницы, угнанные в полон во время очередного татарского набега, «золотой запас» генуэзских купцов, вовсе не чуравшихся работорговли. Да никто ее в эти времена не чурался; хоть и пятнадцатый век на дворе, а торговали людьми, торговали, и не только татары и итальянские негоцианты – в Новгороде, в Москве, да во всех крупных русских городах на рынках продавали людей, да и в Европе купить какую-нибудь смазливенькую служанку не составляло проблемы.

– О-о-о! – вновь захлопал в ладоши один из юнцов. – Ну, наконец-то! Кого на этот раз выберешь, Марко?

– Хм… – юноша озадаченно сдвинул брови. – Надо подумать.

Выйдя из-за стола, юный Гизольфи заложил руки за спину и неспешно прошелся вдоль почтительно выстроившихся в шеренгу девушек, одетых по-разному: блондинки – в длинных суконных юбках, белых рубашках и жилетках, брюнетки – в шальварах и расшитых узорами лифах.

– Джамилю бери, Джамилю! – со смехом кричали повесы. – Или вон ту, грудастую, как ее… Марта, кажется.

– Да-да, Марта.

Не обращая внимания на крики приятелей, Марко прошелся еще раз, внимательно глядя на девушек. Потом замедлил шаг, улыбнулся:

– Рад видеть тебя, Катерина.

– И я рада, мой господин.

Как ни странно, юноша выбрал брюнетку, хотя блондинки в те времена были куда в большей моде, многие женщины даже специально высветляли волосы на солнце. Впрочем, на взгляд Егора, брюнетка Катерина была очень даже ничего, с приятным лицом, лучистым взглядом и упругой, выпирающей через лиф грудью.

– Пойдем, Катерина, – Марко обнял девчонку за талию и чмокнул в щеку. – Надеюсь, мы неплохо проведем с тобой ночь.

– О, мой господин, – улыбнулась Катерина. – Твои надежды не будут напрасными.

Оба удалились, и тут настала очередь всех остальных юнцов. Они расхватали девчонок вмиг, словно голодные нищие выброшенные на помойку объедки. Наверняка приценились раньше, а то и взяли старых знакомых – что ж, их дело.