Вайолет побежала к зданию заправки. Короткая юбка позволяла рассмотреть рисунок, который кожаное сиденье оставило на задней поверхности ее бедер.

Ларри положил голову на руль. На языке все еще ощущался вкус выпитого вчера шампанского. Закрыв глаза, он стал думать о Кэрол. Она ушла от него и не оставила ни малейшей надежды на возвращение. Сказала, что Вайолет – его будущее. Тут она ошиблась. Стоит Вайолет понять, насколько он двуличен, шансы на совместное будущее сразу улетучатся.

Неудивительно, что Ларри предпочел остаться в машине. Ни салфеток для рук, ни туалетной бумаги, а пол такой липкий, что пришлось идти на носочках. Вайолет заметила у выхода телефон и раздумывала, не позвонить ли дочери. Через стеклянные двери она видела своего спутника. Опираясь на машину, он задумчиво гонял камешек носком ботинка. Из-за того эпизода с Тарой он всю поездку был молчалив, что, впрочем, дало ей время оценить ситуацию и представить, как она выглядит с его стороны. Почему он должен быть в восторге от идеи всюду таскать с собой ее пятнадцатилетнюю дочь? Внезапно ее осенила мысль, из-за которой женщина едва не врезалась прямо в дверь. Он хотел сделать ей предложение. Это же так очевидно, как можно было не догадаться? А она едва все не испортила. Вайолет Валентайн. Звучит восхитительно. Это называется… аллитерация вроде?

Она подошла к Ларри с широкой улыбкой на лице.

– Чего это ты такая довольная?

– Я люблю тебя, Ларри.

– О… ну, это прекрасно.

– Прекрасно? Вообще-то принято отвечать «я тоже». Но ты вечно меня дразнишь.

Он старался казаться невозмутимым, но теперь-то она все понимала. Чуть-чуть терпения, и все ее усилия окупятся. Он наденет на ее пальчик обручальное кольцо. Она даже догадалась, когда именно он планирует это сделать. В день ее рождения.

– Нельзя так говорить, но я все же рад, что ты никуда не едешь, Тара. Прости. Я знаю, что я просто эгоистичный урод…

– Открою тебе секрет: я тоже, – ответила девушка, закончив отсчитывать фунтовые купюры.

Она бросила взгляд в глубину лавки, где Альф возился с новой партией растворителя.

– Честно говоря, не хотелось бы оставлять его одного. Я понимаю, что он раньше прекрасно обходился и без нас, но теперь-то он привык, что мы всегда рядом. А от этой Джудит толку, как от козла молока, – она захлопнула ящик кассы чуть более резко, чем намеревалась. – И потом, представь себе три недели наблюдать, как эти двое обжимаются по углам, – она поежилась. – Нет уж, лучше останусь здесь с вами.

Том приблизился и прошептал ей в ухо:

– Сходим вечером куда-нибудь в город?

Он выудил из дальнего кармана пачку сигарет и показал ей.

– Не знаю, Том. Мама меня убьет.

– Ну, ее же здесь нет. Соглашайся, они ментоловые. По пятерке за пачку. Посидим где-нибудь, выкурим по одной.

Тара представила, как Ларри и Вайолет мчатся в Дувр. Из приемника звучит музыка. Ее волосы развеваются на ветру. Он смеется и кладет руку ей на колено. Наверняка они ни разу о ней и не вспомнили после того, как укатили утром.

– Ладно уж. Но знай, что ты на меня плохо влияешь.

Их разговор был прерван низким клокочущим звуком, который внезапно раздался в глубине магазина.

– Альф! – Тара бросилась к нему, перевернув витрину с кисточками. – Что с тобой?

Прижав руку к груди, он кашлял так, что на глазах выступили слезы.

– Черт, такое чувство, что я сейчас легкие выплюну.

– Садись сюда. А ты, Том, живо принеси воды.

Она усадила Альфа на стул рядом с прилавком и принялась массировать ему плечи. Вскоре кашель утих. Том принес воду, и старик сделал большой глоток.

– Ох, уже лучше. Кажется, я проглотил муху или что-то такое.

Его грудь все еще тяжело вздымалась, а глаза слезились.

– Сегодня я остаюсь дома, – прошептала Тара, глядя на Тома. Он попытался было возразить, но девушка смерила его таким убийственным взглядом, что слова даже не требовались.

Вайолет никогда прежде не путешествовала на пароме и вообще на каких-либо кораблях. Откуда ей было знать, что в море ей станет так плохо? Ларри сначала очень ей сочувствовал, но вскоре ему надоело держать густые темные волосы, пока ее выворачивала наизнанку у борта.

– Вайолет, любимая, у тебя в желудке уже ничего не осталось. Пойдем, посидим немного в тепле.

– Ты иди, – ответила она, силясь унять дрожь в ногах. – А я лучше останусь тут. Долго нам еще плыть?

– Час или около того.

– О боже, только не это, – она отвернулась, и ее снова вырвало. Мышцы желудка нещадно болели.

Вайолет почувствовала, как Ларри поглаживает ей спину легкими круговыми движениями. Но это не помогало, а только раздражало.

– Иди уже внутрь и оставь меня в покое.

Ларри, к его чести, даже поколебался пару секунд.

– Ну ладно, если ты так хочешь. В местном ресторане подают восхитительные креветки. А я как раз немного проголодался.

Креветки! Ее снова затошнило. Он что, специально над ней издевается. Она отодвинулась подальше, вцепилась в перила и уставилась на черный горизонт.

Случилось настоящее чудо. Спустя полминуты после того, как они сошли с проклятого парома, вся ее тошнота испарилась. Желудок был абсолютно пуст, во рту явственно ощущался привкус птичьего помета, зато она уже была во Франции. В другой стране, впервые в жизни. Из Кале они выехали в темноте. В купе с правосторонним движением ее это нервировало.

Чтобы немного успокоиться, она посмотрела на Ларри, который, слегка нахмурившись, вел машину по незнакомым улицам. Вайолет потянулась, чтобы поцеловать его, но он отшатнулся.

– У тебя изо рта пахнет. Посмотри в бардачке, там должна быть мятная жвачка.

– В чем дело, Ларри? Ты, кажется, на меня злишься. Но я же не могу контролировать свою морскую болезнь. Я никогда прежде не плавала на корабле. Только на пластиковых лебедях с педалями в парке.

Он не ответил и даже не оторвал взгляд от дороги. Однако по скрипу зубов было понятно, что ее спутник пребывает в плохом настроении. Вайолет положила голову ему на плечо и почувствовала, как он напрягся и крепче вцепился в руль.

– Расслабься, Ларри, пожалуйста. Мы же в отпуске. Не порть его.

В дальнейшем она провела множество часов, размышляя о том, что произошло. Больше, чем стоило бы.

Ларри резким движением отбросил ее руку и, видимо, не рассчитал силы. Вайолет получила затрещину. Бриллиант в его перстне острой гранью порезал ей губу. Слишком шокированная, чтобы вскрикнуть, она молча отвернулась и уставилась в окно. Металлический привкус крови смешивался с горечью слез.

Не так она планировала провести каникулы. Они собирались нежиться на пляжах Сен-Тропе или в Каннах, или в какие там еще модные местечки их собирался везти Ларри. И все же Тара была вполне счастлива, присматривая за магазином, пока Альф отлеживался в постели. Оказалось, дело было вовсе не в мухе, а в инфекции дыхательных путей. Доктор осмотрел пожилого мужчину и прописал ему антибиотики, которые, впрочем, до сих пор стояли на прикроватной тумбочке нетронутыми.