быть богиней. Чтобы не чувствовать угрызений совести. Подпитываться жаждой мести и открыто приветствовать пороки моего Дома.

Я наклонился и поднял голову.

Зависть присвистнул и засунул руки в карманы, покачиваясь на каблуках.

— Напомни мне не обзывать тебя неприятными именами. По крайней мере, не надев доспехи и не наложив защитное заклинание или двенадцать в первую очередь.

— Это было не из-за тогго, что было сказано обо мне. — Я улыбнулась, хотя улыбка была с оттенком печали, а не счастья или гордости за то, что я сделала. Увидев вопросительный взгляд принца, я добавила: —Его ошибка заключалась в том, что он сказал, что Гнев умрет. Представляя мир без него… Я не могла бы этого вынести.

Зависть внимательно изучал меня с непроницаемым выражением лица.

— Если Гнев никогда не сможет отдать тебе свое сердце, будешь ли ты сражаться за него?

Я осмотрела тела вокруг нас. Некоторые еще дергаются от того места, где они подавились лианами. Если бы я только смогла сделать это во время битвы с оборотнями, возможно, моего мужа вообще не зарезали бы и не отравили.

— Я могу только надеяться, что однажды тебе не придется задавать мне такой вопрос, — сказала я. — Что мои действия будут говорить громче, чем мои слова.

Я подумал о Гневе с этим последним утверждением, точно понимая, почему он предпочитал действия словам. Они имели большую ценность. Больше смысла, чем слова, которые могут быть просто красивой ложью.

С призом в руке я повернулся лицом к замку и направился к дверям. Пришло время нанести визит принцу этого круга. Так или иначе, Гордыня позволил бы мне использовать этот портал, чтобы я могла добраться до своего мужа.

Зависть шагала рядом со мной, ловя взгляды, которые я делала вид, что не замечаю.

Даже если он собирался спросить, почему я взяла на память о нашей кровавой битве, то отказался.

И это заставило смертную часть меня задуматься, действительно ли я напугал принца Ада.

Одиннадцать

После долгих споров — в основном из-за моей не слишком достойной для двора одежды — и частично благодаря небольшой демонстрации моей огненной магии, мы были представлены ко двору Гордыни. Его тронный зал был свидетельством его греха. В первый раз, когда меня задержали в его доме после блужданий по полям дремоты, я увидела только одну комнату. Она была богато украшен, позолочена, как нечто, что Король-Солнце обожал бы. Возможно, Людовик XIV был вдохновлен этим принцем.

Пол был из белого мрамора с тонкими золотыми прожилками. Потолки собора с нарисованными на них красочными фресками также были позолочены в местах примыкания стены к потолку. Огромные хрустальные люстры висели через равные промежутки по всей длине комнаты, излучая теплое солнечное сияние.

Декоративная лепнина использовалась в качестве отделки как пола, так и верхней стены.

Вдоль стен слева и справа висели арочные зеркала, создавая зеркальный путь к принцу. Конечно, такому гордому человеку, как он, потребуется так много возможностей, чтобы взглянуть на свое великолепное «я».

В конце очень длинного зеркального зала Гордыня восседал на своем троне в темно-синем с золотом парчовом жилете, узких угольно-черных брюках и блестящих темно-коричневых сапогах. В каждом дюйме он выглядел как принц, одетый по самой высокой моде. С моей изношенной одеждой и пятнами крови, а также отсутствием посещения купальни, я знала, что выгляжу дико и неуместно. Мне было все равно. В данный момент я думала только об одном: о портале.

Мы с Завистью прошли сквозь расступившуюся толпу ухмыляющихся придворных, одетых безукоризненно, как и каждый демонический двор, который я посетил. У каждого из этих демонов были почти идеальные черты лица, что заставило меня задаться вопросом, было ли их жуткое совершенство результатом магических улучшений, а не результатом природы. Это также заставило меня подумать о шраме на губах их принца; как он, вероятно, имел возможность скрыть это, но предпочел этого не делать. Что заставило меня задаться вопросом, как он получил это еще раз.

— Некоторые из нас гордятся своей внешностью, — сказал принц этого круга, почти отвечая моим мыслям. Я превратила свои черты в непроницаемую маску. Гордыня посмотрел на меня свысока, его губы скривились либо от крови, либо, что более вероятно, от рваного материала моего платья. — Не все, очевидно. Хотя я полагаю, как неофициальный член двора Гнева, ты не в счет.

— Я тоже рада снова тебя видеть. Спасибо за теплый прием. — Я бросила отрубленную голову на пол, наслаждаясь неодобрительным шипением придворных, когда она покатилась к основанию его трона и с грохотом остановилась. — А некоторые из нас тратят свое время не только на то, чтобы сидеть в причудливых креслах, притворяясь пьяными и красивыми.

— Я не просто выгляжу красиво. Я превосходен, — высокомерно сказал он. Я боролась с желанием закатить глаза от его тщеславия. — Чему я обязан честью этого неожиданного визита?

— Мне нужен доступ к порталу на окраине твоей земли.

— Для чего?

— Чтобы вернуть моего мужа в его Дом Греха.

Гордыня взглянула на мою руку; если он заметил татуировку SEMPER TVVS на моем пальце или узнал, что это такое, то не подал виду.

— Возможно, ему лучше оставаться на месте.

Моя ярость начала расти, стирая все остальные эмоции. Как дипломатия и вежливость. Зависть откашлялся, но я не вняла его предупреждению. Я устала, рана от когтя ужасно горела, и я была в двух шагах от того, чтобы плакать, или кричать, или какое-то безумное сочетание того и другого.

— Если ты не позволишь мне пройти, я вернусь. И когда я вернусь, у меня будет мощь армии Дома Гнева. Никто не удержит меня от него. Не ты. Не моя сестра. Ни какое другое проклятое существо в этом царстве или в каком-либо другом. Если я вернусь, я высвобожу свою силу. Я сожгу все, что тебе дорого. Я могу обещать, что это не угроза. — Я провел лезвием по ладони, позволив крови закапать его прекрасные полы. Он смотрел, слегка приподняв брови. — Это клятва.

— Давать кровную клятву в этом мире серьезно.

— Я хорошо осведомлена.

— Я не думаю, что ты…

Голова Гордыни метнулась к двери тронного зала, и секунду спустя я услышал это. Звук надвигающейся бури. Шаги эхом отдавались, словно гром.

Температура резко упала. Туфли на каблуках стучали по мраморному полу, когда несколько придворных поспешили к выходу, их шаги отдавались эхом от звука мокрого снега, внезапно ударившего в окна.

Я взглянул на арочное окно позади Гордыни, отметив, что