равно, — наконец сказала Виттория. — Она не пыталась сломить наши заклинания. Не удосужилась прийти к нам на помощь. Она создала нас для наблюдения за преступным миром, а потом ушла. Она прекрасно умеет исчезать, путешествуя в любое царство или вселенную, которые поразят ее воображение. Может пройти тысяча лет, прежде чем мы снова увидим ее.

— Дом Гнева — своеобразный выбор места жительства для того, кто не интересуется своими дочерьми. Ну, — исправился Зависть, — по крайней мере, одной из них.

Он посмотрел на меня.

— Я полагаю, что ее титул был Покровительницей проклятий и ядов.

— Селестия. — Мой голос прозвучал потрясенным шепотом. Я не отвечала Зависти. Я разговаривала с женщиной с серебристо-лиловыми волосами, подошедшей сзади моего близнеца.

Ее темные глаза встретились с моими, прежде чем опуститься на следы когтей на моей груди.

Что-то вроде гнева вспыхнуло в ее древнем взгляде, что-то, в чем я узнала в себе.

От одного моргания к другому она призывала корни над нами, отрывала их от потолка и обвивала ими Витторию, сковывая ее руки, ноги и тело. Моя сестра дернулась, совершенно застигнутая врасплох, а затем замерла, когда Старуха встала перед ней.

Улыбка Селестии пугала монстров. Здесь стояла не просто богиня подземного мира, а его создательница.

— Привет, дочка.

Десять

— Мама. — Шок Виттории рассеялся почти сразу же, как и появился. Она боролась со связывающими ее корнями, выкрикивая угрозы и проклятия. Селестия смотрела, равнодушно. Моя сестра была могущественной богиней, но матрона была Старухой. Титаном. Похоже, поняв это, Виттория замерла, тяжело дыша, ее взгляд стал еще жестче. — Ты показала свою точку зрения. Отпусти меня.

Прутья моей камеры вспыхнули лавандовым сиянием, а затем провалились под землю. Я осторожно перешагнула барьер и почувствовал облегчение, когда вышла из камеры без боли и трудностей.

Я бросилась к камере рядом со своей, крепко схватившись за прутья. Изломанное тело Антонио валялось на полу, лужа рубиново-красной крови отражалась в свете факела. Моя близняшка, лежащая на алтаре, такая же лужа крови, окружавшая ее, промелькнула перед моим мысленным взором. В отличие от моей сестры, Антонио не был бессмертным. Он больше не встанет. Он сгниет, и его кости в конце концов превратятся в пыль. И превратились бы навсегда. Неважно, что он сделал со мной, он не заслужил этого.

— Помогите ему, — я повернулась к Старухе, — пожалуйста. Верни ему его сердце.

Внимание Селестии переключилось на тело. В ее выражении не было ничего, что указывало бы на ее мысли. Она оглянулась на меня.

— Он ушел, дитя. Вернуть его сейчас… это неестественно. Он не был бы естественным.

Я в отчаянии перевела взгляд с Старухи на своего близнеца.

— Виттория вернула оборотень обратно. И Антонио не умер естественной смертью. Должен быть какой-то способ исправить это.

Селестия вытащила банку с его сердцем из эфира и показала мне. Я хотела отвернуться, но заставил свой взгляд не дрогнуть. Селестия постучала по стеклу.

— Оно больше не бьется. Ничего не поделаешь. Он сейчас вне нашей досягаемости. Ты должна отпустить его, Дочь Луны.

— Я не могу.

Слезы, которые я сдерживала, вырвались на свободу и потекли по моим щекам.

Это было слишком. Все это. Гнев пропал без вести и был отравлен; он мог страдать в данный момент, и я чувствовала себя бессильной. Моя влюбленность детства жестоко убита, прежде чем я смогла найти истинное заверение и прощение. И моя близняшка, за которой я буквально отправилась в ад, чтобы отомстить, потому что я так сильно любила ее и отчаянно пыталась спасти, была источником всех душевных страданий.

Меня пронзил рыдание. Чем больше я пыталась вернуть слезы обратно, тем больше я ломалась. Это была не просто бессмысленная смерть Антонио. Это было всё. Весь мой мир рушился. Моя семья. Моя жизнь. Все было не так, как казалось.

Даже моего понимания собственной жизни, того, кем я была как личность, как богиня. Вес всего этого сокрушил меня.

Я опустилась на колени и подчинилась волнам горя, тянущим меня под воду. Я не знала, как быть дальше. Как подняться. Я не знала, хочу ли я вставать. Я устала от стольких битв, как эмоционально, так и физически. Может быть, миру было бы лучше без богинь с их жестокой, нечеловеческой силой и злыми играми.

Все, кого я любила, все, кто имел несчастье встретиться со мной, страдали.

Блестящие сапоги Зависти появились в поле зрения, когда он подошел ко мне. Я почти что ожидала, что он сделает колкое замечание, чтобы спровоцировать меня на что-то другое, кроме сокрушительной печали, тяготящей меня. Или, возможно, что назовет меня жалким существом, которым я была.

Вместо этого он протянул руку. Слезы текли по моему лицу, когда я смотрела на него, мои рыдания почти душили меня.

— Вставай, — сказал он мягко. — Они всегда боялись, что ты сделаешь это.

Его слова, те самые, что он сказал мне несколько недель назад, когда я посещал его Дом Греха, привлекли мое внимание. Он не смотрел на меня так, как будто я была жалкой. Он выглядел как человек, глубоко понимающий, каково было потерять все. Быть вынужденным встать, когда ты хотел упасть. Самостоятельно встать и бросить вызов руке судьбы, которая принесла столько боли, раз за разом шлепая вас по земле. Выбрать жить и процветание, несмотря на плохое. И самое главное, осмелиться мечтать о лучших днях, пока твой нынешний мир был сущим кошмаром.

— Вставай, Эмилия, — повторил он, держа руку как спасательный круг. — Напомни им всем.

Мои слезы замедлились, когда мои пальцы сжали его. Он дернул мягко, но твердо, помогая мне встать на ноги. Я сделала глубокий, прерывистый вдох и крепче сжала губы, последние слезы высохли.

— Спасибо.

Он сжал мою руку один раз, прежде чем отпустить.

— Конечно, мне это выгодно. Не будь слишком благодарна. Я все еще не очень тебя люблю.

Я знала, что это не полная правда, но не задавалась вопросом, как ему удалось частично солгать. Вместо этого я посмотрела на Селестию и Витторию. Моя семья по крови. Мой близнец все еще боролся со своими волшебными корневыми цепями, а выражение лица моей матери было невозможно прочесть. Будет время поговорить, посмотреть, что можно сделать с моей смертностью и воспоминаниями, но прямо сейчас мне нужно было добраться до Гнева.

Я обратился к матери.

— Волки?

— Они заперты в царстве теней на следующий час, — сказала она. — Иди. И не забудь, ты должна мне мою книгу заклинаний. Я скоро