опять же, преподаватели громко ругались, заставляли нас слезть, а мы демонстративно оставались на крыше, показывая, что мнение старших нам не указ.

А если учесть, что в Китае уважение старших — национальная черта, то мы в глазах стражников вообще монстрами выглядеть должны.

На самом деле Аристарх Петрович ещё с вечера сказал мне ехать наверху и наблюдать за дорогой и поведением нашей охраны. Естественно, не показывая виду.

Что я и делал. Надо сказать с большим удовольствием! Единственное, на крыше было жарко от раскалённого солнца, но это искупалось лёгким ветерком и красивым видом.

Вскорости я заскучал. Потому что ничего из ряда вон не происходило. Часть охранников ехали впереди кареты, часть позади.

Вокруг тянулся однообразный пейзаж — рисовые чеки по обе стороны дороги. Хоть бы там работники были! Но ещё не пришло время засевать рисовые поля.

Потом закончились поля и начались пустынные земли.

Словно бы кто-то провёл черту — вот только последние чеки, а дальше пески.

Парни один за другим вернулись в карету, а я остался наверху. Сидел в позе для медитации и прислушивался к природной ци.

Как ни странно, но здесь, в пустыне ци было очень много. И чем дальше мы углублялись в пустыню, тем природной ци становилось больше! Только была она какая-то злая — жёсткая и колючая. Такую ци не впитаешь. А если вдруг и впитаешь, то она разорвёт все меридианы!

Однако, если меридианы будут очень крепкими… Это ж какой потенциал для развития! Если научиться усваивать такую ци, то медитация тут, в пустыне здорово продвинет культивацию! Возможно даже получится поднять новый уровень!

«А ведь тут должно быть много высокоуровневых демонических зверей!» — подумал я, прежде чем разглядел около горизонта тёмную точку. Так, мелочь! Но концентрация природной ци в том направлении была особенно велика.

Я попробовал рассмотреть, что там, даже привстал! Но точка была очень далеко. Хотя… Похоже, она приближалась.

Один из стражников проследил за моим взглядом и вдруг закричал:

— Всем в укрытие! Держите лошадей. Ставьте все барьеры, какие у вас есть! Немедленно.

Я удивлённо посмотрел на него.

— Ты чего сидишь? — закричал он мне. — Слезай быстро, если жить хочешь. И марш в карету!

Другие стражники прискакали к карете и остановились с противоположной от приближающейся точки стороны.

Наш возница проникся всеобщей тревогой и засуетился, не зная, что делать.

Охранник, поднявший тревогу, протянул нашему вознице несколько платков и приказал:

— Завяжи головы коням! Закрой им глаза, уши, нос и рот. Быстро!

Возница побежал исполнять.

Стражники в это время повязывали головы своим лошадям. Понятно, чтобы они могли дышать, но чтобы максимально закрыть органы чувств.

Я снова глянул на чёрную точку и понял, что это не фига не точка — потому как она за эти несколько минут выросла в полнеба.

У меня сердце забилось в тревоге, и я скатился с крыши кареты на землю.

— Что это? — спросил я у первого попавшегося стражника, показывая в сторону приближающейся опасности.

Он ничего не ответил мне. Просто схватил за шкирку и швырнул в карету. И тут же захлопнул дверь. Я даже не успел возмутиться — так быстро всё произошло.

В следующий момент карету ударило и стало темно, словно внезапно наступила ночь.

— Что это? — спросила испуганно Анастасия, повторяя мой вопрос.

Собственно, этот вопрос был на лицах у всех, включая и преподавателей.

Сиденья уже были убраны, все сидели на полу. Волки в страхе жались к людям. Лишь кот невозмутимо лежал на руках Варвары Степановны. И она поглаживала его, успокаивая. Или успокаиваясь…

То, что бесновалось снаружи, снова и снова било в бочину кареты. Слышались крики, отрывистые приказы, ржание лошадей, вопли ужаса.

Просто так сидеть в неизвестности и ждать, когда всё закончится, было невыносимо, и я подполз к окошку и выглянул.

Судя по всполохам, карета была накрыта защитным куполом. А может и не одним. Но я видел, что защита едва держится. А там, за ней — клубы чёрного дыма, внутри которых сверкали молнии.

Эти клубы двигались. Но как-то неправильно.

Прошло некоторое время, пока я понял, что клубы чёрного дыма движутся, словно человек, объятый грозовыми тучами в самый разгар чудовищной грозы!

— Даже не представлял, что когда-нибудь смогу увидеть его, — восхищённо проговорили рядом.

Я обернулся, потрясённый несоответствием интонации говорящего и тем, что происходило снаружи.

Рядом со мной выглядывал в окно Ростислав Петрович.

Вопрос сорвался прежде, чем я осознал его:

— Кто это?

Лишь потом до меня дошло, что я спросил о происходящем, как о живом существе.

Ростислав Петрович, не отрываясь от окна, сказал:

— Среди культиваторов ходит легенда о человеке, который в своём развитии перешагнул ступень Бога и стал бессмертным. Я даже не знаю ступень его культивации! В известной мне системе даже нет такой!

— Ты серьёзно, что ли? Это он? Не может быть! — спросил Аристарх Петрович, тоже прилипая к окошку.

— Сам погляди, — ответил преподаватель плетения.

— А ну отошли от окна! — рявкнула на них Варвара Степановна.

— Но это же… — начал жалобно Ростислав Петрович.

— Тем более! — так же строго ответила Синявская. — Нельзя глазеть на него!

Я вспомнил, что лошадям повязали на головы платки… Не для того ли, чтобы лишить лошадей возможности случайно увидеть или услышать это существо?

Мужчины послушно отошли.

— А тебе что, особое приглашение нужно?

— Синявская посмотрела на меня.

Её тон не допускал непослушания. Если бы стражники услышали её сейчас, то все наши старания обмануть их, пошли бы прахом. Хорошо хоть им сейчас не до нас.

Я бросил последний взгляд в окно и…

И тут произошло странное.

Тот, кто скрывался в клубах дыма, увидел меня.

Не знаю как. Просто я это внезапно осознал. Понял, что он меня видит. И не просто видит, а с удивлением смотрит на меня. В самую душу…

Защитное поле дрогнуло в очередной раз и клубы чёрного дыма вдруг скользнули в сторону.

Через несколько минут посветлело и наступила тишина.

Мы некоторое время ещё сидели, но потом Аристарх Петрович вопросительно глянул на Синявскую.

Она, чуть помедлив, кивнула.

И Аристарх Петрович приоткрыл дверь кареты.

Внутрь попал раскалённый сухой колючий воздух. Прям как ци, которую я ощутил перед появлением этого существа, преодолевшего, по словам Ростислава Петровича, известные пределы.

Стражники и их лошади были живы. Люди озирались по сторонам, отряхивая песок, и освобождали лошадей от платков.

Они были спокойны и расслаблены, словно были абсолютно уверены, что опасность миновала.

Потихоньку один за другим мы выползли из кареты.

Картина, представшая нам, была чудовищна и