— Садитесь, — сказал Бахтияров, а сам прошел в комнату и принялся помешивать содержимое котелка.

Только сейчас Виктор заметил, сколько стульев было в комнате — пять, достаточно для четырех гостей и самого хозяина. «Как будто ждал нас», — подумал Виктор, когда все расселись.

Хозяин стал раскладывать жаркое по деревянным мискам.

— Что это? — спросила Алиса.

Константинов взглянул на нее с явным недовольством.

— Кабан, — ответил Бахтияров, и Алиса, удовлетворившись ответом, что-то пробормотала себе под нос. Глава повернулся к ней и с улыбкой сказал: — Надеюсь, вам понравится.

— Уверена, что понравится, — ответила Алиса, принимая из его рук миску и ложку. — Спасибо.

Жаркое оказалось очень вкусным, оно было приправлено какой-то смесью зимних трав и ягод. Бахтияров увидел их довольные лица и снова заулыбался:

— Я подумал, что вам это больше придется по вкусу, чем строганина.

Константинов застыл с ложкой у рта.

— Вы знали, что мы приедем? — спросил он.

Тот кивнул в ответ, накладывая себе мяса, и продолжал:

— Вы когда-нибудь пробовали строганину? Это сырая замороженная рыба. Моя любимая — муксун, ее нужно тонко нарезать и подавать с приправами и ягодами. Но вам она покажется странной на вкус, если вы не привыкли к такой еде.

— Простите, что перебиваю, — настаивал Константинов, — но как вы узнали?

— Прокопий сказал.

— Кто такой Прокопий? — спросила Алиса.

Бахтияров ответил не сразу. Вместо этого он слегка улыбнулся — той самой улыбкой, которой встретил их по приезду, — и заметил:

— Ешьте, ешьте, в отличие от строганины, если остынет, будет невкусно.

Они ели в тишине, только огонь потрескивал в очаге. Роман Бахтияров изучал их по очереди глазами. Виктор пытался прочесть выражение его лица, но оно оставалось абсолютно бесстрастным, как у человека, принявшего ситуацию, которую он не властен изменить.

Константинов доел, опустив пустую миску на колени.

— Еще? — спросил Бахтияров.

— Нет, спасибо. Прокопий — это деревенский шаман?

Бахтияров кивнул.

— А как он узнал, что мы приедем? — спросил Виктор.

Бахтияров лишь посмотрел на него, все так же чуть улыбаясь.

— Это неважно, Витя, — сказал Константинов, — важнее, зачем мы приехали. Прокопий вам это рассказал?

— Он сказал, вы ищете ответ.

— Ответ на что? — вмешалась в разговор Вероника.

— На вопрос, которому пятьдесят лет. Вы хотите знать, почему они умерли.

Виктор почувствовал, как у него внутри похолодело. Так спокойно и повседневно звучал голос этого человека. Он-то думал, что Константинову придется объяснять все с самого начала: что случилось с группой Дятлова на Холат-Сяхыл и почему они этим интересуются. А Бахтияров, оказывается, все уже знал.

Константинов подался вперед:

— А вы знаете, от чего они умерли?

Бахтияров не ответил.

Константинов сделал еще одну попытку:

— Вы знаете, что находится в лесу около Холат-Сяхыл?

— На этот вопрос трудно ответить, — тихо сказал Бахтияров. — Могу описать… но я не знаю, что это. Холат-Сяхыл и Отортен… Вы знаете значение этих названий?

Константинов кивнул.

— У них говорящие имена.

— Мы понимаем. Ваш народ их так назвал.

— Да, давно… И многие поколения наших предков избегали тех мест. Это плохие места для всех, кто бы там ни оказался. Те, кто пришли туда в 1959 году, поняли это. И это стало последним, что они поняли.

— Вы хорошо осведомлены о том происшествии, — сказала Алиса.

Бахтияров пристально посмотрел на нее:

— Мы знаем все. У нас до сих пор об этом рассказывают, хотя манси, жившие здесь в то время и помогавшие искать Дятлова и его друзей, уже давно мертвы. Это теперь история нашего народа. И для нас это важно…

— Потому что поначалу обвинили манси?

— Потому что Игорь Дятлов и его друзья умерли странной смертью и мы скорбели по ним, — ответил Бахтияров. — Если бы наши люди увидели их раньше и поговорили с ними, то предупредили бы держаться подальше от того места. Но, к сожалению, этого не произошло. Они ушли на гору одни и там погибли.

— Как они погибли? Что их убило? — спросил Константинов.

— Зачем вам знать? — неожиданно спросил Бахтияров. — Почему для вас это так важно?

— Игорь Дятлов был моим другом, — ответил Константинов. — Всю жизнь меня преследует этот вопрос. А сейчас… — он замолчал.

— Сейчас что? — повторил Бахтияров.

— К нам попали некоторые документы через бывшего агента КГБ. Они доказывают, что здесь в лесу действительно существует что-то… что до сих пор представляет опасность.

— Если это опасно, зачем вы хотите это найти?

В разговор вступила Алиса:

— У нас две причины: исследовать неизвестные науке явления и оценить, насколько они опасны.

Бахтияров промолчал, потом произнес:

— Они опасны достаточно, чтобы держаться от них подальше. Что я вам и советую.

Алиса замотала головой:

— Мы не можем последовать вашему совету.

При этом она взглянула на Константинова — как показалось Виктору, в недоумении, словно спрашивая его, зачем они вообще сюда пришли. Константинов тоже почувствовал ее вопрос, поэтому сказал:

— Я знаю, что вы искренне беспокоитесь за нас, но мы должны это сделать. Я лично должен. Можете рассказать что-нибудь о Холат-Сяхыл и местах вокруг, что может нам как-то помочь?

Бахтияров опять загадочно улыбнулся:

— Уже поздно, а с вами еще хочет встретиться Прокопий.

Сразу после беседы со Стругацким мне захотелось почитать что-нибудь о народности манси в уральском регионе. Должен признаться, меня удивило, что экспедицию Константинова в Юрте Анямова встретили доброжелательно — что манси вообще имели репутацию приветливого и дружелюбного народа. Если учесть, как обходилось с ними государство на протяжении двадцатого века, странно, что им удалось сохранить доброе отношение к пришлым людям.

Манси выпала незавидная судьба проживать в местности, где были обнаружены ценные природные ископаемые. Проблемы у них начались в 30–40-е годы двадцатого века — советскому правительству не нравились их народные обычаи и шаманская религия. В 1960-х, когда в Ханты-Мансийском округе были обнаружены залежи газа и нефти, манси пришлось смириться с развитием промышленности и строительством новых городов, с массовым притоком геологов, нефтяников и строителей. Все это сопровождалось катастрофическим загрязнением окружающей среды: только в 1960 году утечками нефти было отравлено шесть миллионов гектаров пастбищ и 200 тысяч гектаров воды, отчего количество рыбы сократилось на 90 %.