Люсии и поставил портфель прямо на столе, задев пару тарелок с едой.

— Теперь они все ваши, — громко сказал я. Хозяйка изумленно взглянула на меня, а потом на портфель. Ее толстые руки раскрыли сумку. Кудрявая темная голова заглянула внутрь, а потом с ужасом посмотрела на меня.

— Как… Откуда… Нельзя…, — шептала она.

— Наследника нет. Это был последний, кто носил славную фамилию Ньепсов, — мой голос эхом вылетал в коридор. — Теперь всем в доме контролируете вы, тетя Люсия. Я поздравляю вас! Теперь вы хранитель памяти о Ньепсах! Возрадуемся!

Тетя Люсия, почти плача, пыталась что-то сказать, но вместо ответа из ее рта вылетали лишь невнятные звуки. Толпа медленно встала и начала аплодировать. Кто-то свистнул, за ним пошли крики, и постепенно гробовая тишина в зале поменялась на торжественный крик. Все вокруг ликовали.

— Примите же свою новую хозяйку! Люсию Ньепс!

— Ура!!! — с искренней радостью кричали слуги. Вверх полетело все, что было под руку: еда, одежда, мебель, даже кто-то из слуг. Наступил настоящий праздник после трагедии.

— Так нельзя…, — ошарашенно роптала Люсия.

— Можно, — я нагнулся к ней и четко шептал ей на ухо, — теперь вы контролируете этих людей. Облегчите себе жизнь. Перестаньте быть служанкой. Станьте той, кто подарит этим несчастным бессмертным жизнь, которую они заслуживают. Я верю в вас.

— Но я не могу! Я не умею! — Люсия схватила меня за рукав. — Я обычная домохозяйка! Я не могу быть одной из Ньепсов!

— Они так не думают, — толпа громко ликовала.

Люсия Ньепс медленно встала, отчего все вокруг погрузилось в настоящий хаос праздника, где каждый радуется и по-своему выражает свои светлые чувства.

— Мы верим вас! — прокричал кто-то их толпы. — Мы будем с вами! — поддерживал другой. — Мы вас не предадим! — во весь голос кричал народ подземного дома.

Люсия с мокрыми глазами озиралась и ловила радостные взгляды, полные счастья. Им нужен был ориентир. Те, кто всю жизнь находился в клетке, не могут свободно гулять на свободе после разрыва цепей. Их свобода- это рабство. Надеюсь, сейчас-то я правильно поступил. Может, именно в это мгновение я сделал что-то правильно и подарил кому-то радость? Спас кого-то?

— Тише! — вокруг шикали, видя, что Люсия собирается что-то сказать. В зале наступила тишина, только теперь не угрюмого молчания, а напряженного ожидания.

— Я…, — сдерживая слезы, начала хозяйка. — Я сделаю все, чтобы наш дом процветал.

Толпа взорвалась. Снова в воздух полетело все, что можно и нельзя, слуги сходили с ума. Вокруг началось празднование. Тетя Люсия была взволнованная и счастливая, она видела, что ее слуги рады, и была рада вместе с ними.

Я же тихо вышел из зала, поднялся по лестнице и ступил в ночь, где из окон лился теплый свет уютного домашнего очага. Уличные фонари зажглись, освещая проспекты с пьяными людьми, беззаботными и туманными. Из-за света городка не было видно звездного неба, которое обещало быть необычайно ярким и сказочным. Однако с днем прощаться еще рано: меня ждет одно незаконченное дело. Укутавшись в пальто, я медленно побрел в сторону дома.

XIV

Три четких стука вывело ночное спокойствие города из равновесия. Мои руки дрожали. Не зная, куда себя деть, я шагал туда-обратно перед дверью. Послышались шаги. Затем ручка шелохнулась, ключ повернулся. Я замер. Дверь открыла Лилия.

— Вы снова поздно, мистер Ридл, — женщина легко сказал мне это прямо с порога. — Вы похожи на героя романа, приходящего на помощь только в сумерках. Проходите же!

Я молча прошел и, не снимая верхнюю одежду, опустился на колени.

— Что вы!… — Лилия непонимающе пыталась поднять меня.

— Простите меня…, — ноги дрожали, глаза расплывались.

— Господи, за что же вы извиняетесь? — хозяйка забеспокоилась и стала нервно ломать руки.

— Я все испортил…

— Что же? Что вы испортили? — Лилия не выдерживала даже секундной паузы. Она села напротив меня, пытаясь заглянуть в глаза.

— Я все разрушил… Все…

— Говорите же прямо!

— У вас все было хорошо, все шло на лад, и тут появился я…

— Что же шло на лад?

— Ваша семейная жизнь, — я поднял голову. — Я ее разрушил. Я дал вам не те советы, не в той ситуации, я лишь испортил то, что начинало оживать, растоптал цветы, которые начинали расти из пепла. Простите! — я прислонился лбом к полу.

— Боже…, — Лилия всхлипывала. — Вы не виноваты! Вы все сделали правильно! Вы помогли мне сделать то, чего я так давно хотела, оставьте это! Оставьте! — ее руки бессмысленно пытались оторвать мое тело от пола.

— Ваша дочь… Она расстроена. Она опечалена! Вам нельзя расставаться… Не слушайте больше меня! Не смейте!

— Хватит говорить чушь! — крикнула вдруг хозяйка. Я испуганно дрогнул.

Стали слышны всхлипывания хозяйки и мое нервное дыхание. Пол был холодным, он помогал моей голове не расплавиться от наплыва чувств, которые накопились за этот день.

— Вы не виноваты ни в чем, — медленно, обдумывая каждое слово говорила Лилия. — Вы помогли мне, протянули руку помощи. Если бы ваши советы стали губительны, я бы ими не воспользовалась. Они помогли. Коломан понял, что я могу быть сильной. Он понял, что я чувствовала. Он был со мной из жалости, даже не из-за дочери, а из жалости. Прошу вас, прекратите! Я вас должна благодарить, а вы… извиняетесь.

Я медленно встал и посмотрел на хозяйку сверху вниз.

— Вайолетт… Я ей испортил жизнь. Одной только ей…

— Она не честна с собой, — перебила меня Лилия. — Она все понимает, но ей страшно. Моя дочка боится. Это касается и ее, но она не готова. А тут еще и смерть Климента… Все сложилось крайне неприятно в одно время, поэтому она не подобрала слов и попросту загнала вас в тупик. Она сама в тупике. Ей страшно жить, потому что она никогда не видела жизни. Это моя вина, — хозяйка хотела встать, — я держала ее в изоляции, боялась вместе с ней, и, в итоге, привела свою дочку к полному страху.

— Вы сами…, — я взял Лилию за руки и поднял осторожно ее. — Вы сами боитесь?

— Боюсь, мистер Ридл…, — ее глаза отчаянно смотрели на меня. Они желали видеть во мне спасение. — Ужасно боюсь… Но вы помогли мне справиться со страхом! Вы помогаете мне его победить. Ох, спасибо вам!

— Коломан, — я прервал наплывшую радость Лилии. — Где он?

— Ушел, — хозяйка отвернулась. — Но он вернется, и я боюсь… Он захочет взять свое. Такой он человек…

— Вы уже сделали первый шаг, дальше идти будет легче.

— Разумеется! Но… Коломан человек богатый и самоуверенный… Он женился на мне, потому что я была нужна ему, в этом