Я забрал оба конверта. К их содержимому не хватало того «сочинского портфолио», которое вкупе с этими снимками косвенно указывало на работу по подрыву авторитета капитана Хромченко. Снимок мертвого Хромченко – это финал драмы.

Серж не мог далеко убрать «сочинское портфолио», и я нашел его в нижнем ящике стола.

Мне сегодня повезло. Но везет тому, кто везет.

Я уходил, почерпнув здесь очередную порцию информации, и с думами о том, что же это такое – информация?

Информация, с которой я имел дело, была ограничена снимками – с места пожара, с жаркого черноморского побережья, с уютного гостиничного номера. Я снова и снова «узнаю себя через трудное терпение думать об одном и том же». Это очень, очень трудно – думать об одном и том же.

Я не стал баловать себя разнообразием приемов, явился в ресторан за полчаса до закрытия.

Столики заняты на треть. Через пятнадцать– двадцать минут в ресторане не останется ни души.

Карло Моретти, одетый в привычную для него безрукавку, стоял ко мне спиной, и я привлек его внимание тихим свистом. Итальянец повернулся ко мне, и недовольство на его лице сменилось страхом. Через мгновение он посмотрел поверх моей головы…

– Не думаю, что твой босс примчится сюда с дробовиком. Столько клиентов…

– Зачем ты пришел? – разлепил рот Карло. – Мне нечего тебе сказать.

– Я и так знаю достаточно.

– Достаточно для чего?

– Для того, чтобы упрятать тебя за решетку.

– Меня? – Карло мастерски изобразил удивление. – За что?

– За соучастие в убийстве. Налей мне водки – лучшей, что у тебя есть, и послушай, что я скажу.

Карло секунду подумал, прежде чем наполнить рюмку желтоватой жидкостью и бросить «за счет заведения». Наши вкусы не совпадали. Лучшей водкой он считал ту, которая была накачана ароматизаторами, я же предпочитал классическую, «белую», как называл ее мой отец.

Карло поторопил меня, едва я сделал глоток, и передернул плечами:

– Ты что-то хотел мне сказать.

– Извини – эта лимонная гадость не уступает сальвинорину, который ты мне однажды подмешал. – Я наконец-то перешел к главному. – Как нередко это бывало, в тот вечер в ресторан пришел Кросс. Обычно он ужинал, но в этот раз у него были другие планы. Я думаю, это ты позвонил ему, выполнив его инструкцию, и сказал всего два слова: «Она здесь».

– Я не понимаю…

– Не отчаивайся, Карл. Как раз начинается самое интересное. Для чего Кросс искал в этот вечер Риту, тебя, понятное дело, не интересовало. Забегая вперед, скажу: он искал ее для того, чтобы убить. Она работала на Кросса, выполняла его самые грязные задания. – Я вынул из кармана первый снимок и бросил его на стойку. (Потом я положу перед ним второй, третий…) – Это Рита. Человека, который обнимает ее, не узнать невозможно. Он мило улыбается с транспарантов, установленных на каждом перекрестке. Если ему улыбнется фортуна, он станет главой этого города. Здесь тоже Рита. Наверное, ты впервые видишь ее обнаженной. Ее обнимает капитан полиции. И это тоже он – только сверху. Вот еще одно его изображение. Капитана трудно узнать – он сильно обгорел, но это он. Вот еще одно обгоревшее тело, еще. Всего их шестьдесят. Но вернемся к капитану, который попался в «медовую ловушку». Он получил приглашение от кандидата в мэры, и вот они одни в просторном кабинете. Карапетян включает телевизор – поверь мне, он, как никто другой, умеет обращаться с пультом – и заставляет капитана досмотреть ролик до конца, чтобы тот имел четкое представление о самочувствии своей жены и дочери, чувствах сослуживцев, родственников, знакомых и соседей, если все они познакомятся с этим трейлером. Сейчас модно выкладывать снимки и видео в Интернет, где они расходятся как горячие пирожки. В нашем мире все люди снимают на любительские, полупрофессиональные камеры и камеры с приставкой «про», что придает им особое значение. Тотальная слежка друг за другом – но многие этого не понимают, Карл, выкладывая снимки личного характера для общего пользования и обмениваясь фото и видеоинформацией.

Потом Серж дал капитану время подумать и подготовить ответ. Что было дальше – ты знаешь. Как говорят американцы, был большой БУМ. Удары пожарного колокола, вой «Скорой», крики раненых, молчание убитых. Я не оговорился, Карл, – убитых. Рита, по сути, оказалась исполнителем этого чудовищного преступления. Карапетян классифицировал ее как свидетеля номер один и приказал Кроссу убрать ее. Разумное решение. Будь я на месте кандидата в мэры, поступил бы так же, как он.

Я оглянулся. Рядом с нами по-прежнему никого не было, и я продолжил:

– Вернемся к тому памятному вечеру. Кросс вошел в ресторан через заднюю дверь. Если ты снова посмотришь поверх моей головы, ты увидишь вертикальные жалюзи. Если бы Рита была одна, громила бы шагнул в зал, не мешкая. Но к этому времени она составила компанию человеку, по виду которого никак не скажешь, что он что-то значит. Это не так, Карл.

Ноутбук стоял на витринной полке, словно был образцом для рекламы или продажи. По тому, как Карл безропотно подчинился и поставил ноутбук на стойку, развернув его дисплеем ко мне, мне стало понятно: он выслушает меня до конца, как тот капитан досмотрел до конца ролик интимного содержания.

Я набрал в поисковой строке адрес сайта. В карте сайта, расположенной в самом низу страницы, выделил сноску «архив» и, когда страница открылась, уже в поисковой строке на этой странице ввел дату. Из десятка ссылок я выбрал одну и кликнул по ней, после чего повернул ноутбук к Карло. Он глазами спросил у меня: «Что здесь?»

– Не льсти себе: ты не увидишь себя ни сверху, ни снизу. Просто смотри.

Он безропотно подчинился.

Во-первых, Карло увидел роскошный Екатерининский зал Московского Кремля. Во-вторых, одетого с иголочки, гладко выбритого, с неподдельной улыбкой человека, за которым прочно закрепилось прозвище Серый кардинал. Он повторил часть своей речи, обращенной к залу, словно для самого Карло Моретти. «Я уже говорил, что мощь, безопасность нашей страны невозможна без гражданских лиц, которые рука об руку с военными ведут беспощадную борьбу с преступностью…» Глава кремлевской администрации умолк, предоставляя микрофон кремлевскому диктору: «Орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени награждается Баженов Павел Ильич».

По глазам Карло я понял, какой кадр этой бесценной для меня ленты он смотрит. Лично я не мог его забыть, тогда я чувствовал себя олимпийским чемпионом.

Но это был еще не конец. В зале снова прозвучал торжественный голос ведущего:

«За укрепление законности и правопорядка, за проявленные отвагу и мужество орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени награждается Аннинский Виталий Валерьевич – посмертно. Награду получает вместо награжденного Баженов Павел Ильич».

– Он преступил закон, – тихо сказал я.