– Но ведь эсэсовцы… – начала она. – По-вашему, здесь безопасно?

– Им в голову не придет, что вы можете быть здесь.

– А если узнают?

– Не узнают – если будете осмотрительны. Хотите есть? – спросил Джулиан.

– Да, – призналась Мари. Ломтик ветчины на завтрак в компании Альберта и других агентов превратился в далекое воспоминание. Джулиан прошел к буфету и достал оттуда полбулки хлеба и завернутый в бумагу сыр. Это он принес продукты, подумала Мари, или у кого-то еще есть ключ?

Джулиан положил еду на стол, налил два стакана воды и один протянул ей. Рука его дрожала, так что даже вода расплескалась.

– Вам нездоровится? – спросила Мари.

– Просто устал. – Он попытался улыбнуться. – Каждый день ночевка на новом месте, долгие недели одиночества… Все это накладывает отпечаток.

Однако руки просто от усталости не трясутся, рассудила Мари.

– Давно это у вас?

Улыбка сошла с его лица.

– Несколько лет. Я был ранен в начале войны, шрапнелью задело нервные окончания. Но в последние месяцы дрожь усилилась. Никому не говорите, прошу вас. Если ребята узнают…

– Обещаю.

– Спасибо.

Они молча жевали хлеб с сыром. На чердаке становилось холоднее.

– Ничего, если я огонь в камине разведу? – спросила Мари, опасаясь, что ее опять заставят сидеть в холоде и темноте, как в том сарае.

– Можно, – кивнул Джулиан. – Все знают, что в этой квартире живут. – Мари принялась затапливать камин, а Веспер откинулся на спинку стула, вытянул ноги в черных сапогах и внизу сложил их крест-накрест. С тех пор, как они познакомились, она впервые видела его в столь расслабленной позе.

– Что теперь? – поинтересовалась она.

– Вы останетесь здесь, будете передавать по рации донесения. Их тексты вам будет приносить кто-нибудь из агентов или Уилл, пилот, что доставил вас сюда. – Джулиан не упомянул, что Уилл ему двоюродный брат – то ли умышленно умолчал, то ли считал, что в его мире, где все подчинено одной-единственной цели, это несущественная информация. – Он офицер по воздушным перевозкам, но на земле также координирует и сеансы радиосвязи. Сам я вряд ли приду, – добавил Джулиан. – Мои парни… и женщины, – поправился он на этот раз, – разбросаны по всей Северной Франции в радиусе двухсот миль. Я постоянно навещаю то одних, то других – контролирую, все ли делается как надо. – И тогда Мари поняла, какой огромный груз ответственности он несет на своих плечах. – Да, вот еще что. Будьте крайне осторожны, когда станете выходить в эфир. Люди СД знают о нашем существовании и пытаются засечь наши радиостанции. – Элеонора говорила то же самое, вспомнила Мари, прямо перед ее отлетом. – Долго не радируйте и следите, чтобы поблизости не было фургонов с радиопеленгаторами. И вообще обращайте внимание на любые подозрительные детали, которые могут указывать на то, что за вами охотятся. – Мари кивнула. Она слышала, что по улицам разъезжают фургоны со специальным оборудованием для пеленга радиосигналов. Правда, ей с трудом представлялось, что полиция этого сонного городка располагает подобными средствами. – Но в эфир в любом случае вы должны выходить по графику, – продолжал Джулиан. – Информация обязательно должна быть передана. Сведения, которые мы направляем в Лондон, имеют важнейшее значение. Там должны знать: мы делаем все возможное, чтобы немцы отреагировали так, как нужно нам, когда начнется высадка.

– Когда это произойдет? – Это был основополагающий вопрос – дерзкий даже для нее.

– Не знаю, – отвечал Джулиан несколько сокрушенно. – И никто не должен знать. Служебная необходимость, помните? Так безопасней для всех. Высадка состоится. Это известно наверняка. И наша задача – обеспечить ее успех. – Он произнес это без хвастовства, но ясно и твердо, как человек, который отвечает за каждое слово. И тогда Мари осознала, что его сдержанность происходит не от заносчивости или недоброжелательности, а от того, что на нем лежит ответственность за всю операцию. Она взглянула на Веспера в новом свете, восхищаясь его волевыми качествами. И все же ей не давала покоя мысль, разумно ли сводить все концы на одном человеке. – Это все, что вы – или кто-то еще – должны знать.

Вообще-то, все они рискуют жизнью. И потому вправе знать больше.

Джулиан поднялся со стула.

– Мне пора. Оставайтесь здесь, ведите себя естественно, вовремя передавайте донесения, которые вам будут доставлять связные.

Мари тоже встала.

– Подождите. – Джулиан ей не очень нравился. Он ей казался вспыльчивым, грубым и одержимым. Но он был одним из немногих, кого она здесь знала, и Мари не горела желанием оставаться одна в чужой квартире, да еще в окружении немцев.

Однако выбирать не приходилось: он должен уйти, она – остаться.

– До свидания, Мари. – Джулиан вышел за дверь, снова оставив ее в одиночестве.

Вашингтон, 1946 г.

На следующее утро Грейс ехала в поезде, следовавшем на юг, в Вашингтон.

Предыдущим днем, расставшись с Марком, она помчалась на работу. По дороге Грейс все еще размышляла о встрече с консулом. Поначалу она стремилась просто вернуть фотографии в чемодан. Но, когда узнала, что этот чемодан принадлежал Элеоноре, которая работала на британское правительство, вопросов у нее прибавилось. Кто те девушки на снимках, как они связаны с Элеонорой? Есть ли информация об этом в тех архивных папках УСО, что переправили в Вашингтон? Грейс все меньше верила в то, что отыщет там ответы на свои вопросы, а вместе с этим крепли и ее сомнения относительно разумности предпринятой поездки и встречи с Марком.

До конца рабочего дня Грейс не говорила Фрэнки о том, что ей нужен выходной.

– Что-то случилось? – встревожился он, когда она наконец решилась озвучить свою просьбу. Морщины на его лбу сразу прорезались глубже. Грейс поняла, почему он обеспокоился: за всё время работы у него она не пропустила ни одного дня.

– Нет-нет, ничего страшного, – заверила она Фрэнки. – Просто семейные обстоятельства, – твердо добавила она, надеясь тем самым положить конец дальнейшим расспросам.

– Ты знаешь, самый лучший лекарь – это работа, – заметил он. В Грейс всколыхнулось чувство вины. Фрэнки подумал, она берет отгул из-за того, что ее снедает скорбь по Тому. А она уезжает из города в погоне за разгадкой тайны, не имеющей к ней ни малейшего отношения, в компании мужчины, с которым не должна встречаться. – Ты вернешься послезавтра? – Одновременно вопрос и мольба.

– Надеюсь. – Она не видела причины задерживаться в Вашингтоне дольше.

– Отлично, – улыбнулся он. – А то я уже привык, что ты всегда под рукой.

Грейс улыбнулась про себя. Ей было приятно, что Фрэнки, пусть и неохотно, признал, что зависит от нее.

– Спасибо. – Она благодарила его и за то, что он отпускает ее на день с работы, и за многое другое: за то, что нашел для нее место в своей фирме, за понимание. – Постараюсь вернуться побыстрее. Обещаю.