Поезд «Конгрешнл лимитед», синий экспресс обтекаемой формы, мчался через ширь Чесапикского залива. Грейс обвела взглядом вагон. Кресла с прямыми спинками, но удобные, обитые мягкой кожей. В сверкающие окна из толстого листового стекла она видела солнечные блики на искрящихся водах залива – восхитительное зрелище. Мимо по проходу разносчик катил тележку с кофе и легкими закусками. Грейс отказалась, качнув головой. Она старалась не разбрасываться деньгами: возможно, в поезде питание стоило дорого. Грейс достала сэндвич с яйцом и салатом, который взяла с собой из дома.

Разворачивая бутерброд, она смотрела из окна на один из пригородов в Мэриленде – недавно выстроенные одноэтажные домики с пологими крышами на опрятных тупиковых улочках. Городки, подобные этому, повсюду росли как грибы, с тех пор как солдаты стали возвращаться домой с войны, обзаводиться семьями и вместе с женами переселяться из больших городов в сельскую местность. Грейс представляла, как женщины в этих домах моют посуду и наводят порядок, проводив детей в школу. И ее терзали противоречивые чувства – стыд, тоска и облегчение оттого, что сама она избавлена от такой участи.

Позавтракав, Грейс скомкала вощеную бумагу, в которую был завернут сэндвич, и вытащила фотографии девушек. Теперь ей казалось, что в их глазах сквозит некая тайна. На обороте каждого снимка одним и тем же беглым почерком было написано имя. Джози. Брия. Чей это почерк – Элеоноры или чей-то еще?

В начале двенадцатого поезд вкатил на вокзал Юнион-Стейшн. Марк встречал ее на перроне. Чисто выбритый, в накрахмаленной белой сорочке и полуприталенном пиджаке классического кроя. В руках он держал элегантную серую фетровую шляпу. Увидев ее, Марк, казалось, удивился. Сомневался, что я приеду, догадалась Грейс. Марк поцеловал ее в щеку – вроде бы в привычной манере, но как-то по-особенному. Сама того не желая, она с наслаждением вдыхала знакомый аромат его лосьона.

– Ну как доехала, нормально? – спросил он.

Грейс кивнула, усилием воли заставив себя отступить от него на шаг.

– Ну что, какой у нас план? – осведомилась она, следуя вместе с ним через просторный мраморный зал вокзала. Его высокий сводчатый потолок, декорированный восьмиугольными кессонами с золотыми вставками в каждом гипсовом углублении, вызвал у нее восхищение.

– Я навел справки по поводу архивов УСО, – сообщил Марк. Они вышли на улицу. Здесь было чуть теплее, чем в Нью-Йорке. Над макушками голых деревьев Грейс различила купол Капитолия. Прежде она только раз видела здание Конгресса США, в детстве, когда приезжала в Вашингтон вместе с родителями. Грейс остановилась на мгновение, восторгаясь его спокойным величием.

Марк подвел ее к ожидавшему такси и открыл дверцу.

– Рассказывай, что удалось выяснить, – попросила Грейс, когда он сел рядом и захлопнул за собой дверцу машины.

– Помнишь, мы говорили, что УСО – британское ведомство, которое во время войны направляло в Европу агентов с секретной миссией.

– Помню. И зачем их посылали в Европу? Шпионить?

– Не совсем. Их забрасывали туда в помощь французским партизанам; они организовывали доставку оружия, срывали операции фашистских войск и так далее. – «А как с этим связана Элеонора?» – удивилась Грейс. – В общем, я навел справки, – продолжал Марк. – У одного моего старого армейского приятеля, Тони, сестра работает в Пентагоне. Она подтвердила слова консула: после войны часть архивов УСО перевезли сюда.

– Это странно.

– Сразу по окончании войны происходило много странного. Но, может быть, в тех папках есть что-то об Элеоноре.

– Или о девушках с фотографий, – добавила Грейс. – Возможно, они тоже были как-то связаны с УСО. – Вся эта история теперь казалась гораздо масштабнее, чем просто судьба Элеоноры. Грейс достала из сумки снимки.

Марк придвинулся к ней ближе.

– Можно взглянуть?

Она отдала ему фотографии.

– Если сумеем выяснить, кто они такие… – неуверенно промолвила Грейс. – Но как мы получим доступ к архивам? Кто нас туда пустит?.. – Она резко выдохнула, так что от ее дыхания челка взметнулась вверх.

– Обожаю, когда ты так делаешь, – улыбнулся Марк. Грейс почувствовала, как ее щеки опалил жар. Ей нужна информация об Элеоноре и девушках, строго напомнила она себе. Иначе ее вообще бы здесь не было. – Ты права, их архивы не в общем доступе, – продолжал он. – Но Тони сказал, что его сестра нас проведет.

– Думаешь, проведет?

– Скоро узнаем.

Такси описало широкий круг перед зданием Юнион-Стейшн и, петляя между машинами, выехало на центральную дорогу. Не один месяц миновал со дня окончания войны, но напоминания о ней были заметны по всему городу: мешки с песком, сложенные у стен домов, обрывки светомаскировочной пленки на окнах. На обочинах перед безликими зданиями государственных учреждений курили мужчины в поношенных костюмах. Мальчишки в зимних пальто играли в бейсбол на просторах Молла[11], между музеями расхаживали туристы – мелкие признаки того, что город возвращается к нормальной жизни.

Такси вкатило на перекинутый через Потомак широкий длинный мост, везя их в Виргинию. Впереди показался Пентагон. В газетах Грейс видела фотографии этого сооружения; его возвели специально для разросшегося за время войны гигантского министерства сухопутных войск США. Вблизи здание поражало своими размерами: каждая сторона пятиугольника была длиннее нескольких городских кварталов. С одной стороны над лесами все еще возвышался строительный кран. Неужели им действительно все это нужно, ведь война-то кончилась?

Такси въехало на огромную автостоянку и затормозило перед входом одного из корпусов Пентагона. Майк расплатился с водителем и вышел из машины. Взглянув на американский флаг, развевающийся над дверью, Грейс замешкалась: что она здесь забыла?

– Ты хочешь узнать про Элеонору Тригг или нет? – От Марка веяло спокойствием и уверенностью, и его непоколебимость придала ей решимости. Грейс выбралась из автомобиля.

Они вошли в здание. Марк снял шляпу и назвал свое имя дежурному солдату. Грейс обвела взглядом строгий вестибюль и подумала, что сейчас их выпроводят отсюда.

Но спустя несколько минут появилась стройная брюнетка в зауженной книзу облегающей юбке. На год-два младше Грейс, выглядела она невероятно эффектно; самой Грейс такой изысканности во внешнем виде никогда не удавалось добиться. Гладкие темные волосы коротко пострижены – по последней моде; губы – красный бантик идеальной формы; фигура еще более точеная, чем у Авы Гарднер. Она прошла мимо Грейс, протягивая руку Марку. За ней тянулся шлейф слабого аромата жасмина.

– Рэкел. А вы, должно быть, Марк.

– Каюсь, – шутливо произнес он с тем же обольстительным блеском в глазах, который видела Грейс в тот вечер, когда они случайно встретились. – Тони много рассказывал о вас.