Возле бензоколонки телевизионщики начали расставлятьоборудование. Подъехавшая вместе с операторами охрана быстро заняла круговуюоборону – таково было требование Каморного, очень беспокоившегося о своейбезопасности. Вышедшему на шум директору бензоколонки что-то объяснили наскоро,что-то сунули в конверте, и он, поворчав немного, удалился в свой офис.

Включили освещение, Каморный встал перед камерой и начал:

– С вами в прямом эфире Александр Каморный. Я уверен, чтомногие из вас следили за проводимым мною журналистским расследованием. Вкратценапомню вам о сути событий. В нашем городе, который давно уже завоевалмалопочетный титул «криминальной столицы России», около восьмидесяти процентоврынка нефтепродуктов поделили две крупнейшие компании – «Петройл» и ГородскаяНефтяная.

При этих словах Каморного оператор сместил изображение,показав крупные красные буквы ГНК на крыше бензоколонки.

– В последние недели конкурентная борьба между этими двумякомпаниями из экономической цивилизованной формы перешла в форму криминальную,кровавую. Сначала на финале конкурса красоты в «Голден-Холле» странной истрашной смертью погибает президент Городской Нефтяной Компании ВадимКрутицкий, потом – всего через неделю – в момент передачи благотворительногодара школе для слаборазвитых детей убивают директора «Петройла» Аркадия Бураго.Понятно, что первый мотив этих преступлений, который приходит в голову, –это доминирование на рынке...

Каморный неожиданно прервал свой монолог: он увидел, какснимающий его оператор, с удивлением глядя на что-то, находящееся за спинойКаморного, пятится, позабыв про камеру. Обернувшись назад, Александр заметил,что к нему приближается мужчина в форменной спецовке с логотипом «ГНК» нагруди, в высоко поднятой руке была зажата горящая зажигалка.

– Ты что, мужик, рехнулся? – крикнул было Каморный, но,скосив глаза к земле, увидел, что на асфальте возле его ног растекается иразрастается огромная лужа бензина. Стоявший неподалеку охранник поднялпистолет, но боялся стрелять: попади он в человека с зажигалкой – и бензинзаполыхает, а через считанные секунды и вся бензоколонка превратится в пылающийад.

Каморный почувствовал охватившую его отвратительную слабость.Человек в синей спецовке приближался к нему медленно и неотвратимо, как смерть.Он шел странной скованной походкой, как будто боялся расплескать что-тодрагоценное внутри себя.

Оператор стремглав бросился к машине, в которой сиделпродюсер коммерческого канала. Каморный, преодолев сковывавшее его оцепенение,сделал шаг в ту же сторону, но человек в спецовке вдруг бросил к его ногам свойимпровизированный факел. Залитая бензином земля вспыхнула, и огонь тотчас жеохватил одежду Каморного. В ужасе он заметался, крича от боли, но никто несделал и шага к нему – все удирали от огня. Оператор добежал уже до машины,держа в руках камеру, навстречу ему выскочил продюсер и рявкнул истошно:

– Снимай! Снимай, так твою!..

Оператор дрожащими руками поднял камеру и навел ее на двепылающие человеческие фигуры – своего коллегу – журналиста Каморного инеизвестного самоубийцу-камикадзе. Подбежавший к их машине охранник втолкнулобоих – продюсера и оператора – в машину и крикнул шоферу:

– Гони! Сейчас рванет!

Машина дернулась с места. Оператор продолжал через опущенноестекло снимать горящую бензоколонку. Остальные сотрудники разбежались кактараканы. В это время пламя добралось до главных резервуаров бензохранилища, итут-то бензозаправка превратилась в настоящее региональное отделениепреисподней. Взрывы гремели один за другим, сливаясь в непрерывныйоглушительный грохот. Все вокруг заволокло пламенем и клубами черносизого дыма.В пламени летали поднятые взрывом в воздух обломки построек и оборудования,куски развороченных автомашин.

Машина с продюсером и оператором успела, однако, отъехать набезопасное расстояние. Оператор, совершенно потрясенный всем случившимся,продолжал тем не менее снимать огненную стихию, продюсер, стараясь перекричатьгрохот непрерывно следующих друг за другом взрывов, комментировал происходящеев микрофон:

– Прямо на ваших глазах разворачивается следующий акттрагедии, о которой вам только что говорил Александр Каморный. Вы видели, кактрагически завершилась жизнь этого выдающегося журналиста: он пал жертвой в тойсамой бензиновой войне, о которой честно и правдиво рассказывал телезрителям.Рано еще делать выводы, но возьму на себя смелость предположить, что Саша погибне случайно, не как жертва в чужой войне, – именно против него была спланированасегодняшняя кровавая акция, именно он был ее настоящей мишенью, потому что онслишком много узнал в ходе своего журналистского расследования. Мне приходитсязавершать его сегодняшний репортаж, так трагически прервавшийся, хотя я – нерепортер, я – продюсер телевизионного канала. Но я обещаю вам, обещаю СашеКаморному, что смерть его не будет напрасной, мы, его коллеги, доведем егорасследование до конца и посадим его убийц, кто бы они ни были, на скамьюподсудимых...

На этой патетической ноте продюсер закончил свое выступлениеи выключил аппаратуру. Глаза его возбужденно блестели: сегодняшний день могстать поворотным в его карьере. Хотя ему и не удалось передать в эфирсенсационное выступление Каморного, но снятая сцена взрыва на бензоколонке игибели Каморного была сама по себе гораздо большей сенсацией – ведь зрителивсегда предпочитают кадры настоящего, происходящего на их глазах событиярассказу о любом, самом успешном журналистском расследовании. Кроме того, из-засмерти Каморного продюсер сам вышел в прямой эфир, пусть даже только голосом,но это было для него большой удачей – шансом сделать карьеру телеведущего, асегодняшний сенсационный материал мог создать ему имя в телевизионных кругах и,кто знает, даже помочь ему перебраться в Москву... При этой мысли продюсермечтательно зажмурился: Москва – это настоящая жизнь, настоящие деньги... Он незнал, что точно так же мечтал о Москве ныне покойный Александр Каморный, исовершенно уже не думал о только что происшедшей на его глазах трагедии.

С утра в понедельник Надежда позвонить на студию не успела –накопилось много хозяйственных дел, потом она заторопилась за Димкой, потомходили в бассейн, и там тоже было не до того, а когда пришли домой, то нужнобыло обедать. А еще Надежда подумала и решила на всякий случай не звонить изчужой квартиры, да и из своей тоже, а лучше вечером позвонить из автомата. Ктоих знает, у них там небось АОНы, так потом вычислят номер и будут звонить,расспрашивать.

После плавания у ребенка всегда зверский аппетит, поэтомуДимка смолотил мгновенно и суп, и картофельную запеканку и удалился в комнату согромным апельсином, предвкушая очередную серию «Трансформеров» или ещекаких-то там современных мультиков. Надежда в задумчивости пила послеобеденныйкофе, когда унылый ребенок, разбрасывая апельсиновую кожуру, появился на порогекухни.

– Что случилось?

– Мультики отменили. Вместо них новости, Каморный выступает.