него на участке цветы не растут, значит, у кого-то стащил. Почти подвиг. Улыбаюсь своим мыслям и читаю записку. «Завтрак на столе. Приятного…»

Какой он все-таки заботливый и милый. Мне очень приятно. Привожу себя в порядок и иду к нему в дом. На столе стоит букет полевых цветов и накрытая полотенцем яичница, но не простая, а с глазами и улыбкой. Затейник. Невольно сама расплываюсь в улыбке.

Сажусь завтракать, даже жаль портить такую красоту. Паша, наверное, старался. Интересно, мальчишкам понравилось? Скорее всего, были в восторге. Жаль, я пропустила, а точнее, проспала все веселье.

Пью чай, мою посуду и пытаюсь придумать что приготовить. Павел не сказал, когда вернется. Нужен обед или сразу ужин? Что-то нейтральное, что можно быстро разогреть.

Мясо или рыбу? Я даже не знаю, что он больше любит.

– Лида, Лида, – слышу напуганный голос Максима, подскакиваю на ноги и открываю окно.

– Что случилось? – нахожу его взглядом, оценивая степени повреждения, но с ним все в порядке. – С Лешкой что-то?

– Нет, – качает головой. – Тут тетя какая-то пришла.

– Какая тетя? – невольно хмурюсь, пытаясь быстро разгадать его ребус, но это не так просто.

– Говорит, из какой-то опеки.

Как из опеки? Внутри все холодеет от ужаса. Что им надо? Зачем пришли? Я не отдам им свои мальчиков. Ни за что не отдам! Отставить панику. Надо сначала разобраться.

– Бегу, – закрываю окно и на негнущихся ногах выхожу из дома Павла.

* * *

Пока иду до дома, всеми силами стараюсь успокоиться и убеждаю себя, что ничего страшного не случилось. У нас все в порядке, и переживать не о чем.

Около калитки стоит женщина средних лет в очках с толстыми диоптриями и небрежным пучком на голове. Внешность неброская, но какая-то отталкивающая. Острые черты лица придают ей еще больше строгости, а мне становится не по себе.

– Добрый день, – говорю торопливо, встречаясь с ней взглядом.

– Здравствуйте. – Холодные голубые глаза медленно сканируют меня, заставляя поежиться. – Меня зовут Никитина Екатерина Федоровна.

– Я Лида, – представляюсь, но не решаюсь протянуть руку. – Вы к нам по какому-то делу?

– Поступил сигнал. – Она равнодушно пожимает плечами. – Мы обязаны реагировать.

– Какой еще сигнал? – недоуменно смотрю на нее, открываю калитку и пропускаю во двор. Сразу понятно, что разговор быстрым не получится.

– Нам сообщили, что в этом доме живут два беспризорника. – Екатерина Федоровна недовольно поджимает губы, открывает папку, что держит в руках, и читает какую-то бумагу. – Родители пьют и устраивают дебоши, дети слоняются голодные и попрошайничают.

– Да вы что? – вскрикиваю в сердцах. – Это же все бред!

– Бред не бред, а проверить мы обязаны, – хмыкает она и вновь стреляет в меня убийственным взглядом.

Не нравится мне все это. Нутром чувствую, что здесь какой-то подвох. Неспроста заявилась эта женщина, никогда не интересовались власти нашей жизнью и не жаловался никто.

– Спросите у кого угодно. Я вообще не пью, – зачем-то оправдываюсь, как будто она мне поверит.

– Разберемся, – надменно говорит Екатерина Федоровна. – Где живут мальчики?

– Пройдемте, я покажу, – вздыхаю и захожу в дом с ужасом представляя, какой там бедлам.

Я же не ждала гостей и, конечно же, не убиралась. Так, слегка… а мальчишки с самого утра все вверх дном перевернули, пока я спала. Лишь бы Василий не заявился со своими дружками.

– Вы кем им приходитесь? – Екатерина останавливается и смотрит на меня поверх очков. – Мачеха?

– Не-нет, сестра, – заикаясь отвечаю и пропускаю ее в дом.

– А отец ваш где? Я могу его увидеть?

– Он на-на работе…

– И где же он работает? – хмыкает она снисходительно, пытаясь подловить меня на лжи.

– На ферме, – уверенно вру. Не могу же я ей сказать, что «наш» папа давно забыл, что такое работа и только и делает, что лопает со своими дружками.

– Мне нужны контакты работодателя. – Екатерина что-то записывает в свой блокнот.

– Но у меня нет, – качаю головой и нервно кусаю губы. Такого подвоха я не ожидала и как теперь выкручиваться не знаю. Если эта женщина заявится на ферму, вряд ли найдет там хотя бы какое-то упоминание о Василии.

– На нет и суда нет. – Она разводит руки в стороны и как-то гаденько оскаливается. – Так где живут дети?

Неприятные мурашки бегут по позвоночнику, но делать нечего. Толкаю дверь и захожу в нашу комнату.

– Вот здесь их кровати, – указываю на спальные места ребят и задерживаю дыхание, ожидая реакции.

Екатерина Федоровна придирчиво осматривает постельное белье, проверяет наличие матраса, подушек и одеял и, не найдя за что зацепиться, указывает в кровать, стоящую у противоположной стены.

– А это чья?

– Моя.

– То есть двое мальчиков спят в одной комнате со взрослой девушкой? – уточняет она, глядя на меня, как на полоумную.

– Д-да, – заикаясь отвечаю, не сразу понимая, что напрасно.

– Так и запишем, – ухмыляется и делает какие-то заметки. – А где письменный стол?

– У нас пока нет, но…

– Где же они уроки делают? – перебивает Екатерина не давая договорить. – Насколько я понимаю, старший уже ходит в школу?

– На кухонном столе, – тяжело вздыхаю я.

– У ребенка должен быть свой угол и свой стол, – назидательно проговаривает она, а сама скользит взглядом по сторонам, ища еще какие-то огрехи.

– Да, конечно, я что-нибудь придумаю, – послушно соглашаюсь, решая не вступать в полемику. Конфликт с опекой мне совершенно не нужен. Слишком многое зависит от этой организации. А ее представитель явно пытается меня закопать. Зачем ей это нужно? Ведь мы обычная семья, каких тысячи. Ни у кого ничего не просим, на учете не стоим.

– Это кухня? – тем временем спрашивает Екатерина, сворачивая в нужном направлении.

– Да, – обреченно вздыхаю и бегло осматриваюсь. Слава богу бутылок нет, я все выкинула. Может, повезет и от нас отстанут?

– Чем вы кормите детей? – Возмущенный голос убивает надежду на корню. – У вас в холодильнике ничего нет. Морите голодом? Поэтому они слоняются по деревне и попрошайничают! – обвинения сыпятся на меня, как из рога изобилия. Я даже не успеваю их обдумать.

– Послушайте, они нормально питаются, – перебиваю я поток этой чуши. Подобное даже придумать сложно.

– Я вижу, – фыркает Екатерина Федоровна и кивает на посуду в раковине. Черт, откуда она там взялась вообще?

– Что вы видите? – не сдаюсь я и открываю холодильник. – Вот есть овощи, молоко.

– А мясо где? Фрукты? – нападает она все активнее, буквально придавливая меня своим авторитетом.

– Я… я… – пытаюсь что-то придумать, но как назло в голову ничего не лезет. Не могу же сказать, что последние несколько дней мы питаемся у соседа.

– Послушайте. Мне все про вас понятно. – Екатерина Федоровна небрежно