Эту орбитальную станцию Брим много раз видел по пути в патруль и обратно, но никогда не был так близко, чтобы рассмотреть детали.

— После абсолютно гладкого — Брим понимал, что рулевой у Онрада не имел права не быть первоклассным — подхода к шару непосредственно за параболической антенной пассажиры шаттла по длинной прозрачной трубе вошли в станцию. На заднем плане диск Протея был разделен почти пополам светом и тьмой, а с левого борта во всем своем блеске сияла Триада. В золотом сверкании были видны каждый из четырех шаров спутника, каждый со своем причальной трубой, которая могла принять два малых космических корабля. Были видны еще три пришвартованных шаттла, а второй причал на их собственной трубе занимал крохотный ССРТ (сверхсветовой разведчик-торпедоносец). Четыре фигуры вытянулись по стойке «смирно» на палубе кораблика-разведчика, состоящего почти только из кристалла двигателя, окруженного пятью 533-миллиираловыми торпедными аппаратами. Все это было закрыто кинжальной формы корпусом с почти прозрачным носом, гиперэкраны которого служили защитой для команды из четырех человек. Из крыльев по обе стороны носа выдавались два направленных вперед 225-миллиираловых разлагателя, завершающих комплект вооружения, сильно нарушающий пропорции маленького корабля. Онрад и Бейяж на секунду замедлили шаг, чтобы ответить на приветствие сквозь прозрачные стены, потом Онрад первым вошел внутрь, а за ним — начальник станции, близорукий и растрепанный коммандер по имени Исмей, которому явно было место не здесь, а в тишине лаборатории. Он шел так, будто это он приехал с инспекцией.

— Онрад есть Онрад, — шепнул Брим с улыбкой. — Идет так, будто сто раз здесь был.

— Императоры всегда знают, куда идут, — шепнул в ответ Арам. — Или ты не согласен? Брим закатил глаза к потолку трубы.

— И ныне, и присно я надеюсь, что они это знают, — сказал он, изображая благоговение.

— И я также, — хихикнул Арам.

Но он говорил всерьез.

Внутри в станции БКАЕВ было тесно — как и должно было быть, поскольку стены были бронированы, как у тяжелого крейсера. Брим с Арамом прошли камеру сканирования последними — и как раз вовремя, чтобы услышать, как оператор докладывает Онраду, что сорок рейдеров Лиги только что вывалились из гиперпространства с ночной стороны и приближаются. Глядя на дикие узоры данных, меняющиеся на главном дисплее, Брим видел, как движутся корабли, и мог себе представить, как невозмутимые диспетчеры в центрах управления поднимают им навстречу «Звездные Огни» и «Непокорные». Через несколько циклов стали появляться на краях дисплея силы имперских защитников, сходясь с приближающимися облачниками. Брим смотрел, с какой сосредоточенностью наблюдает Онрад за развитием битвы. Еще несколько тиков — и он затряс головой в восхищении, а глаза его наполнились слезами.

— Что-нибудь не так, Ваше Величество? — спросил Исмей.

Император с видимым усилием кивнул головой.

— Нет, Исмей. Все в порядке. Только помолчите минутку, прошу вас. Я в жизни никогда не был так тронут.

И дальше он смотрел в молчании, слушая шепчущую скороговорку операторов у дисплеев. И наконец, поглядев битву не меньше, как показалось всем, пяти циклов, он вздохнул и встряхнул головой.

— Никогда, — сказал он, — ни на одном поле смертельной битвы не было так много людей столь многим обязано столь немногим.

Эти слова каленой сталью вошли в мозг Брима. Онрад сам бывал в огне битвы. Он сам видел, как разлетаются на элементарные частицы лучшие друзья, как ловят хрипящим ртом воздух люди в разорванных скафандрах. И потому он был одним из немногих в истории Императоров, который шкурой чувствовал, что такое война. И он подсознательно понимал, какой эффект будут иметь его слова. Брим всегда верил, что этот человек будет хорошим Императором, но бывали случаи вроде этого, когда он чувствовал почему.

Считанными мгновениями позже целая эскадрилья «Захтвагеров» ГА-87Б воспользовалась ситуацией, чтобы атаковать сам пункт БКАЕВ, и Бриму тут же стала ясна одна из самых страшных сторон службы на новых станциях раннего предупреждения. Обитатели станции были вынуждены беспомощно смотреть на дисплеях, как несутся к их спутнику военные корабли Лиги. И отстреливаться абсолютно нечем!

— Великая Вселенная, Онрад! — выдохнул восхищенный Бейяж. — Вот это пьянка! Весь чертов флот Лиги, разве что самого Гота Оргота нету, да и то я не удивлюсь, если он сейчас заговорит из коммуникатора!

Но, несмотря на браваду посла — или это было просто непонимание? — в тесном отсеке стало нарастать напряжение, когда стало ясно, что сама станция будет следующей целью.

— Мне кажется, будет разумно, — спокойно произнес Исмей, — если каждый из присутствующих наденет шлем. И немедленно!

Понимающий опасности войны в космосе Брим успел застегнуть шлем еще до этого предупреждения и герметизировал швы в момент, когда обозначилась прямым попаданием в один из двух силовых шаров первая атака. Вся конструкция бешено затряслась, местная гравитация запульсировала, сбивая людей с ног. Брим от удивления скрипнул зубами. Как эти тытьпроклятые облачники добились прямого попадания с первого залпа? Они еле-еле сбросили скорость ниже световой, но стрельба… просто великолепная — другого слова не подберешь. И тика не прошло, как новый залп разлагателя встряхнул конструкцию, заглушив все дисплеи ослепительной вспышкой света. И насколько Брим мог судить, облачники дали не более дюжины залпов. И два прямых попадания! Они же шли на такой скорости, что системы прицеливания никак не могли сработать…

Третье, более дальнее прямое попадание с оглушительным треском оторвало начисто одну из сфер. Местная гравитация бешено запульсировала и исчезла, разбросав обитателей станции по стенам, как тряпичных кукол. Люди метались по объему неописуемым переплетением рук, ног и разбитой мебели. Схемы голосовой связи наполнились какофонией выкриков страха и боли. И в этом хаосе четвертое попадание пробило трещину в бронированной оболочке зала управления. Бухнул взрыв разгерметизации, и целые консоли — вместе с операторами — понесло в черноту космоса. Брима прижало к бывшей когда-то потолком кривой поверхности рядом с креплением светильника. Рядом с ним мотал головой под шлемом скафандра Император Онрад с кровавой ссадиной на лбу. В мерцании аварийного освещения Брим видел, как дергает крыльями Арам в специальном скафандре. Он был оглушен, хотя, несомненно, жив. Но где…

— Бейяж! — гаркнул он по голосовой связи. — Куда вы, к Вуту, запропастились?

— Я здесь, — ответил посол, перекрыв звуки чьей-то рвоты в шлеме.

Брим резко повернулся, увидел руку, бессильно болтающуюся рядом с руинами дисплея всего в нескольких иралах от огромной трещины, сквозь которую был виден болтающийся на конце причальной трубы ССРТ. Его экипаж, защищенный только скафандрами, выжить при взрыве не мог, но сам корабль был невредим. Обернувшись к Императору, Брим увидел за стеклом шлема наморщенную в неимоверном гневе бровь.

— Как вы, Ваше Величество?

— Хреново, как еще! — рявкнул Онрад. — Я зол как черт! — Он повернулся к Бриму как раз в момент очередного попадания, которое встряхнуло пол — на этот раз беззвучно, потому что воздуха уже не было. — Добраться бы до этих гадов!