– Хорошо, твоя взяла, – подумав, решил пойти на компромисс генерал. – Я позволю тебе установить за Синдеевым наружное наблюдение. Круглосуточное. И даже людей выделю. Четыре человека сроком на восемь дней.

– Весьма щедро. – Подобного ответа Гуров не ожидал, но тут же захотел закрепить эффект: – Может, тогда позволите повторно опросить работников лаборатории? Возможно, в свете новых фактов нам с Крячко удастся задать им такие вопросы, которые развяжут им языки.

– А ты шустер. Дай палец, откусишь руку?

– По самую шею, – поддержал шутку Лев.

– Ладно, попробуй. Только помни: никакой самодеятельности, никакой, Гуров, слышишь?

– Если только действия Синдеева не будут представлять угрозу окружающим, – широко улыбнулся полковник. – Ну и если он сам не полезет на рожон.

– Иди, остряк, – улыбнулся в ответ Орлов. – Вызывай группу Черникова в полном составе, пусть поработают.

Пока собралась группа капитана Черникова, Гуров извелся от нетерпения. Он боялся, что лабораторию закроют, лаборанты разойдутся по домам, а сам Синдеев исчезнет в неизвестном направлении. Стас дожидался его возвращения в кабинете. Новость о возобновлении наружного наблюдения его обрадовала, так же как и разрешение на допрос сотрудников лаборатории. Он вызвался помочь с допросом. Гуров не возражал, первой парой наблюдать за Синдеевым он собирался поставить самого Черникова. Второго пусть выбирает на свой вкус. С полуночи отдежурит вторая группа, а он с Крячко сможет заступить в восемь утра.

Но в лаборатории Гурова ждало разочарование. Часть сотрудников ушла еще в полдень, но не это было самым неприятным. Причина их ухода – вот что его разозлило. А еще тупая необходимость сидеть в кабинете, заполняя бумажки, в то время когда его присутствие требовалось здесь.

Сотрудников он решил все же допросить, а группу Черникова отправил к дому профессора Синдеева, приказав любым способом выяснить, на самом ли деле Синдеев находится в квартире или же дом пуст, и искать его нужно в другом месте. Черников обещал, что сделает это лично. Тогда они с Крячко поделили оставшихся сотрудников и начали повторный допрос.

Свою группу Крячко по одному приглашал в ту же комнату, в которой вел допрос Гуров в свой первый визит. Лев же предпочел вести беседу на свежем воздухе. В больничном дворе укромных уголков хватало, а ему до чертиков надоело сидеть взаперти в четырех стенах. Беседа шла ровно и достаточно спокойно, пока очередь не дошла до новенькой, занявшей место Екатерины Митеревой. Девушку звали Тамара, ей едва исполнилось двадцать, и медициной она занималась совсем недавно. Работа у Синдеева была ее первым опытом, и она так этим гордилась, что не могла сдержать эмоций. То обстоятельство, что ее приняли на место погибшей девушки, Тамаре было неприятно, но отказываться из-за этого от места девушка не собиралась.

– Вы даже не представляете, на что мне пришлось пойти, чтобы получить это место, – в порыве откровенности выдала она. – Я и сама не думала, что способна на такое!

Гуров помнил, что Крячко уже применял к Тамаре «допрос с пристрастием», потому на ее счет не обольщался и даже слушал ее вполуха. И реплики подавал соответствующие. Он ждал звонка от Черникова, и мысли о том, что Синдеев мог сбежать, занимали все его внимание.

– А Зойка меня сначала не хотела рекомендовать. Я ее буквально силой заставила, – продолжала откровенничать Тамара. – Вы не поверите, но я ее шантажировала! Пригрозила, что расскажу ее родителям про профессора. А родители у Зойки знаете какие строгие! Жуть! Но на Зойку за ее шашни со стариком и моя мать разозлилась бы, а она у меня просто мегатерпеливая.

– С каким стариком? – Гуров успел вычленить из потока слов всего несколько фраз, и по меньшей мере одна зацепила его внимание. – Кто такая Зойка, и о чем ты собиралась рассказать ее родителям?

– Зойка – моя лучшая подруга. Она в меде учится. Пока еще на четвертом курсе, но когда-нибудь точно станет классным врачом. Может, даже хирургом. – Тамару вновь понесло, и Гурову в очередной раз пришлось ее тормозить.

– Тамара, сосредоточьтесь, – попросил он. – Итак, Зоя – ваша подруга. Каким образом вы ее шантажировали и зачем?

– Да чтобы она своего старика уговорила взять меня на работу. Думаете, с моим опытом мне бы это место досталось? Как бы не так!

– Какого старика? Вы имеете в виду ее отца?

– Нет, конечно! – Тамара чуть не задохнулась от возмущения. – У Зойки классный отец. Он хоть и старый, но его я ни за что не назвала бы стариком. Для меня он всегда любимый дядя Леша.

– Тогда кто старик?

– Как кто? Профессор Синдеев, конечно.

– А при чем здесь ваша подруга?

– Пару раз в месяц профессор читает лекции у нее на курсе, – медленно, как слабоумному, принялась объяснять Тамара. – И она, как последняя идиотка, влюбилась в профессора. Просто по уши. А он взаимностью ей не отвечал. Раньше. А потом вдруг заметил, выделил из всей группы, стал пятерки ставить, индивидуальные задания давать. А вы знаете, что прилагается к индивидуальным заданиям? Индивидуальные занятия в лаборантской при универе. Уж и счастлива была Зойка, когда профессор ее первый раз на дополнительные часы оставил!

– Хотите сказать, ваша подруга Зоя встречается с профессором Синдеевым? – Гуров аж дышать перестал от волнения.

– Ну встречается – это слишком громко сказано, но знаки внимания он ей оказывает. А когда его лаборантка ушла, Зойка уговорила его взять меня к себе. Правда, ей пришлось соврать, что мы с ней почти незнакомы, просто я училась на два курса старше, и у меня серьезные материальные проблемы, а она жуть как сочувствует всем, у кого проблемы с деньгами. Дело в том, что она наплела профессору, будто и сама все время на мели.

– А вот об этом поподробней, – потребовал Гуров.

– Профессор просто фанатеет от бедных сироток, если они, конечно, не младше детородного возраста. Его прежняя лаборантка была беднее церковной мыши. Меня он взял исключительно потому, что я бедна. Зойка откуда-то узнала про эту его слабость ну и притворилась сиротой и нищенкой. Сказала ему, что приехала в Москву из деревни Жихра, что, кстати, чистая правда. Только вот приехала она сюда не одна, а с родителями. И родители ее никакие не бедняки. И сама она не нищенка, только профессор об этом не знает.

– Как давно они встречаются? – поторопил Гуров.

– Да не встречаются они. Два свидания – это еще не жених, – фыркнула Тамара. – Это Зойка думает, что у них все серьезно. А я ее отговаривала, между прочим. Не нравится мне этот профессор. Какой-то он скользкий. Красивый, но совершенно безжизненный, только на своих экспериментах и помешан.

И тут у Гурова зазвонил телефон. Это был капитан Черников. Поднося трубку к уху, Лев уже знал, что услышит.

– Товарищ полковник, квартира профессора пуста, – произнес Черников. – Сосед сказал, что Синдеев уехал рано утром на своем «Опеле» и больше не возвращался. Что нам делать, оставаться здесь или возвращаться в отдел?