…Несколькими часами позже

Вернулся, увы, ни с чем. Мой план провалился на стадии проникновения в подъезд. Оказывается, подъезды граждан доблестно охраняются местными бригадами. В них (по виду) одни пожилые леди, однако на деле это спецназовцы, следователи и медведи в одном флаконе!

Когда я подошел к дому, надев очки и пониже надвинув черную шляпу, то был тут же остановлен одной из дружин.

– Вы к кому это, гражданин? – спросили меня.

Я попытался притвориться глухим, но дорогу мне перегородили.

Пришлось улыбнуться со всем присущим мне обаянием и прибегнуть к… благородному обману.

– К моей девушке, – ответил им я. – Она как раз здесь живет!

– Американец, что ли? – подозрительно поведя носом, спросила пожилая леди (Неужели от меня до сих пор «штрафной» или «похмельной» пахнет?..). – Шпион?!

Я замотал головой, но отрицать было уже поздно.

– Шел бы ты отсюда, милок! – набросились они на меня всем скопом, а когда я (между прочим, рискуя жизнью) попытался прорваться, стукнули мне по ноге клюкой. До сих пор не понимаю, как ушел от них живой и без серьезных повреждений (если не считать, конечно, хромоту).

У меня теперь только один вопрос: но как, Холмс, как русские умудряются раскрывать меня так быстро?!

Остаюсь ваш, хромой, но не смирившийся,

Генри Мортон.

* * *

Ночные кошмары стали мучить ее еще навязчивее. Разноцветные жирафы, скачущие, словно лошади. С каждой ночью они становились все агрессивнее. В одном из снов красный, желтый и малиновый жирафы танцевали канкан и пели что-то непотребное:

Без красок жить нельзя на свете, нет!

В них солнце мая, в них твой звездный свет!

И я даю вам слово:

Краска – любви основа!

Пой много лет

Этот бред!..

А дальше и вовсе началось нечто невообразимое: жирафы подбежали к Ларисе и принялись совать ей в руки пузырьки с разноцветными красками каких-то немыслимых оттенков, не прекращая свою доводящую до дрожи песню:

Пой, красься и влюбляйся,

К нам присоединяйся!

Лопай на ужин

Омлет!

Лара проснулась в ужасе, чувствуя, что волосы поднимаются и становятся дыбом, как при качественной химической завивке.

– Вот ведь гадость снится! – пробурчала девушка и в раздражении швырнула в дверь тапку.

Она вообще стала злее, раздражительнее. Все бесило – не наступающая никак весна, ленивые сотрудники, наверняка строящие против нее постоянные заговоры. В ее тетради плюсов становилось все меньше, минусов – все больше.

Стала раздражать Анька. Как журналист – слабая, больше болтает, чем работает. И, что самое некрасивое, прицепилась к компании Светки, Машки и других язв, которых Лара всегда недолюбливала. Кто же еще, если не она, два месяца назад жаловался, какой плохой у них коллектив? Вот предательница! Теперь на бывшую подругу даже не глядит. Вернее, глядит и даже разговаривает, но сухо, по делу… Лариса не могла признаться себе, но скучала без их совместных чаепитий, разбавленных болтовней обо всем на свете.

Как-то Лара решила поговорить с Анькой начистоту. Придя на работу, Лариса дождалась, когда они останутся в кабинете одни, затем осторожно спросила:

– Я слышала, у тебя новые подруги появились?

– Ну да… – неуверенно сказала Аня.

– Ты общаешься с Алиной и со Светкой? – В Ларином голосе слышались язвительные нотки. – Ты же раньше их терпеть не могла!

– Это раньше, а теперь… – Анька замолчала.

– Теперь меня не можешь терпеть, да? – Лара с вызовом посмотрела в Анькины глаза. Ей показалось, подруга ее боится – разве может такое быть?!

– Теперь все по-другому. Ты – начальство, я – подчиненная. И отношения другие. И вообще…

– Что – вообще?

– Ларис, зачем этот разговор? Да, мы с девчонками общаемся.

– И на праздник вместе собрались?

Приближалось Восьмое марта, и до Лары уже долетел шепоток, что ее сотрудники планируют гульнуть все вместе, но ее, со всей очевидностью, никто звать не собирался.

– И на праздник. – Аня сосредоточенно уткнулась в свой компьютер. – Идем в «Казаки-разбойники». Ну и что с того? К чему этот допрос? После работы же!

На Ларином языке вертелся единственный вопрос: будет ли там Кирилл. А еще ей страшно хотелось, чтобы ее тоже позвали, но Анька промолчала, а Лара так и не решилась ни спросить, ни попросить. Ладно, идут и идут! Пусть делают, что хотят. Напрашиваться она не станет!

Чем ближе подходил предпраздничный день, тем кислее становилась Лара, тем бессмысленнее казалось все вокруг. Она никому не нужна. Все собираются отмечать вместе, там будет Кирилл, а ее не будет.

В последний рабочий день офис оживился. Машка, разодетая пигалица, демонстрировала всем свою блузку с открытой спиной. Анька пришла в комбинезоне с сотней мелких лямок. Она даже покрасилась в ярко-красный, и, если сказать честно, ей очень шло. Перешептывания, перемигивания, смешки – и все это в обход Лары. Ее словно вычеркнули из жизни. Была – и нет!

Она старалась держаться и вести себя как можно независимее – голову нести высоко, плечи расправить, работать, как обычно. Нет, никто из коллег не должен понять, как уязвлено ее самолюбие. Да и самолюбие ли? Просто обидно немного… В четыре, по окончании рабочего дня, стало еще обиднее. За несколько минут офис опустел. Только одна она осталась сидеть в кабинете. Как последний обломок цивилизации. Обидно. До слез. Лара набрала Варькин номер.

– Ты дома? – спросила она, услышав знакомое «алле».

Варька почему-то испугалась. Сразу стала спрашивать, что случилось.

– Да ничего не случилось. Просто звоню. Что там у нас из еды есть? Купить что-то, может?

– Смотри сама! Я сегодня задержусь – дел невпроворот, как всегда перед праздниками. Всем вдруг телефоны понадобились, представляешь? – прошептала ей в трубку подруга. – А у тебя там как? Ушли твои гулять?

– Ушли… – вздохнула Лара.

– Ну и ты бы пошла с ними… – легко посоветовала Варька.

Лара усмехнулась – ей бы так беззаботно жить, как живет ее подруга.

– А чего ты? – продолжала Варька. – Хотя бы попробуй, под лежащий камень вода не течет.

– Под лежачий, – машинально поправила Лариса, удивившись, что подруга ошибается в такой простой пословице.

– Пусть даже под лежачий, – согласилась Варя. – Ты хотя бы попытайся. Сделай вид, будто мимо проходила, – может, пригласят в свою компанию.

– Да не нужно мне их приглашение! – взыграло в Ларе самолюбие. – Ничего мне не нужно от них. Пусть гуляют…