litbaza книги онлайнСовременная прозаПутник, зашедший переночевать - Шмуэль Агнон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 151
Перейти на страницу:

С того дня, что я познакомился с Ханохом, я ни разу не видел, чтобы он так веселился, как во время моего рассказа. Чтобы порадовать его еще немного, я начал рассказывать ему о горах Страны Израиля, которые в вечернее время наливаются золотом, о ее долинах и ущельях, где родники, точно бирюза, о ее солнце, которое окутывает человека, словно талит, и о дождях Страны, которые Всевышний дарует евреям, когда они выполняют Его волю и одна капля которых способна заполнить всю микву[80]. А если там идет снег, то Святой и Благословенный сразу же затем посылает солнце, чтобы оно растопило этот снег. Потому что Страна Израиля — не то что страны других народов, где снег вдет без перерыва, а солнце прячется и целыми днями не выходит, и человека так заносит снегом, что он исчезает под ним, жена и дети зовут его и не дозовутся. Где же оно, это солнце, нет в нем, что ли, жалости к сынам Израиля в галуте? Да вот, видно, занято оно в ту пору, наливая золотом апельсины в Стране Израиля, и потому не может навестить галут.

Нет человека, более подходящего для такой беседы, чем Ханох. Но с ним нужно быть настороже и не заноситься, не то он, увидев, как много ты знаешь, тотчас возомнит тебя пророком. Я уже не раз упрекал его в этом, объясняя ему, что сам пророк не знает ничего, он всего лишь посланник Всевышнего и не может ни убавить, ни прибавить к Его посланию. А с того дня, как Божественные откровения прекратились, прекратились и пророчества. И тут я вернулся к началу нашего разговора и объяснил ему, в чем разница между воображением и реальностью: реальность — это хлопоты без свадьбы, а воображение это свадьба без хлопот.

Закончив все эти разъяснения, я отпустил его с миром. Во-первых, чтобы не слишком утомлять его разговорами, а во-вторых, потому, что его лошади надоело стоять без дела. А на прощание попросил привезти мне новые дрова для печки, потому что за грехи наши мы были изгнаны из нашей страны и нам тяжелы холода галута.

Глава двадцать третья Завсегдатаи Дома учения

Да воздастся Ханоху добром зато, что он хорошо выполняет свою работу. Каждые два-три дня он привозит в Дом учения полную телегу наколотых дров, и я аккуратно укладываю их возле печки. Вся красота печки — в дровах, и вот я присаживаюсь перед ней и разжигаю ее. Пламя разгорается, дрова шипят в огне, и смола капает с них и пузырится. Иногда внутри полена появляется древесный червь и тут же сгорает. Я говорю ему, этому червяку: «А что, в печке священника тебе было бы лучше?» Но он только извивается от жара и ничего не отвечает. А поскольку он мне не отвечает, то и я воздерживаюсь от долгих разговоров с ним. И не в том дело, будто я смотрю на него сверху вниз, — просто червяк, который извивается, будучи удостоен сгореть в Доме учения, не заслуживает того, чтобы с ним разговаривать.

Но кто это донес людям, что в старом Доме учения топится печка? Не иначе как птица небесная. Многие уже годы люди не заглядывали в этот Дом, но вот спустилась с неба птица, села на крышу и обнаружила, что от дымовой трубы плывет тепло. Она позвала своего супруга, позвала сыновей, позвала дочерей, все они прилетели и уселись вокруг теплой трубы. Вскоре вся труба была окружена птицами.

Проходила мимо женщина, подняла глаза и сказала своей приятельнице: «Дорогая, смотри, сколько птиц собралось на крыше! Что они там увидели? Ой, смотри, дым над Домом учения!»

Приятельница ответила: «Я думаю, дорогая, что этот иерусалимец топит там печь, вот птицы и прилетают погреться около дымовой трубы».

А та сказала: «Дорогая, я побегу рассказать об этом своему мужу».

А приятельница ей: «Да-да, иди, дорогая, расскажи мужу, а то ведь мне некому рассказывать, мой муж погиб на войне».

Та пошла и сообщила своему мужу. А тот вышел из дому и пошел в Дом учения. И обнаружил, что там тепло и горит печь. Он протянул руку к печке и сказал: «Какое блаженство!» Согрелся, и взял книгу, и стал читать, пока веки его не смежил сон, и он задремал. А потом проснулся и сказал: «Ну рай, чистый рай!» Я решил, что ему, наверно, показали во сне рай, где сидят праведники, изучая Тору, и это было похоже на наш Дом учения.

И я подумал: вот этот человек — чего ему не хватало? Немного тепла, немного Торы, немного Дома учения, немного сладкой дремоты. Я не из тех, кто вступает в споры с Богом, но тут я сказал: «Властитель мира, Ты, Который создал весь мир и в руках Которого весь этот мир находится, — неужто Тебе трудно дать каплю удовольствия Твоим излюбленным и измученным сынам?»

Назавтра этот человек снова пришел. Но, войдя, уже не бросился к печке греться, а раньше взял книгу. Евреев не обвинишь в неблагодарности: когда Всевышний дает им немного по их нуждам, они сразу же возвращают Ему, если можно так выразиться, по Его нуждам. Более того, они даже предваряют Его желаниями свои потребности.

Через час вошел еще один человек. Он поступил точно так же, как первый. Я поднялся, добавил дров в печь и наказал им: «Давайте, дрова, делайте свое дело, ведь оно доставляет людям удовольствие».

Сидят два человека рядом, и книги перед ними. По их радостным лицам видно, что они изучают еврейский закон, Галаху. С тех пор как разрушен Храм, нет у Всевышнего, благословен будь Он, иного места в этом мире, кроме четырех локтей Галахи. Счастливы изучающие Тору, ибо своим изучением они расширяют мир Святого и Благословенного.

Огонь ликует в печи, и губы читающих шепчут. Большая гора, что против Дома учения, отбрасывает тень и затеняет окна. Окна темнеют, как будто на них опускают занавески. Мои гости поднялись, подошли к раковине, помыли руки и произнесли дневную молитву, минху. Я тоже поднялся и зажег светильник. Один из них сказал: «А вот и свет». А второй добавил: «Свет для евреев».

Мало-помалу фитиль съел весь керосин, а огонь съел весь фитиль. Мои гости закрыли книги и встали. Обняли на прощание печь, поцеловали мезузу[81] и вышли, размягченные. А я запер дверь и вернулся в гостиницу.

По дороге я подумал: «Если телу уже тепло, почему глазам должно быть темно?» Наутро, когда Ханох привез очередную охапку дров, я сказал ему: «Вот тебе деньги, купи керосин и свечи, нальем керосин в светильники и зажжем две-три свечи. Разве не сказано: где Тора, там и свет?»

Ханох вернулся с банкой керосина и фунтом свечей. Я сказал: «Чем ты думал, Ханох, почему ты купил тонкие свечи? Неевреям, которым не нужно изучать Тору, тем достаточно тонких свечей, но евреям, которые изучают Тору, нужны толстые свечи. Если бы я присутствовал при сотворении мира, я бы попросил у Всевышнего, благословен будь Он, повесить в Домах учения солнце, луну и все звезды до единой».

Я налил в светильники керосин, поставил в подсвечник на пюпитре две свечи, поглядел на нашу печь и на свечи, припомнил солнце и звезды и снова повернулся к Ханоху. «Все, что Всевышний сделал в Своем мире, — сказал я ему, — Он сделал хорошо, а после этого Он еще вдобавок надоумил нас делать для себя по Его образцам. Он создал солнце, чтобы согревать мир в жаркие дни, и этим надоумил нас сделать печь, чтобы согреваться в холодные дни. Он подвесил луну и звезды к небосводу, чтобы они светили ночью, и этим надоумил нас сделать себе свечи и светильники, чтобы они светили нам в домах».

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 151
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?