– мама встает и заглядывает в телефон в моих руках. – И бортики мы попросили такие же зеленые, ты же любишь зеленый? И он нейтральный. Пока узнаем пол… Или ты уже знаешь?

Меня заваливают вопросами, окончательно подбивая мою решимость. Ну как за полдня можно было наворотить таких дел? Что мне делать теперь со всеми этими штанишками и кроватками?

– Нет, она классная. Спасибо, бабуль, – выдавливаю из себя.

Порадовать бабушку – нет ничего проще и приятнее. Что теперь делать со всем этим – вопрос второстепенный. Кажется, проще уже реально залететь.

Я выбираюсь из комнаты спустя долгих двадцать минут ностальгии по распашонкам, в которых я дрыгала своими пухлыми ручками, и конверту на выписку, в котором меня папа забирал из роддома. Редкое кружевное безобразие, надо сказать.

Улыбаться и молчать стало невыносимым.

Бреду по коридору в сторону кухни в надежде на спасение. Может сейчас во двор рухнет метеор и решит все мои проблемы разом? Было бы неплохо.

А пока надо проветриться. И начать с другого конца. Может, с папы?

За маленьким кухонным столом сидит Эля с бокалом вина в руке и телефоном. Отрывается от ленты ВК и кидает на меня взгляд, полный торжества.

– Как тебе мои ползунки?

– Ты была на редкость безвкусно одетым ребенком.

– Кто бы говорил, ты за мной донашивала. А теперь твое чадо будет донашивать.

– Не будет, – бурчу раздраженно, впиваясь взглядом в бутылку красного. Полусладкое, интересно?

– Что, завидуешь? – ехидно прищуривается сестрица, делая глоток из бокала. Я сглатываю появившийся липкий ком жажды. – Ахах, смотри и страдай. Тебе теперь долго будет нельзя.

Я хватаю со стола бутылку и жадно опрокидываю ее в себя. Эля ошеломленно наблюдает, как во мне исчезает глоток за глотком вино и ошарашенно округляет глаза.

– Можно, – на выдохе говорю я, отрываясь от бутылки. – Пойдем выйдем, а?

Глава 25. Работа над ошибками

– Это самая потрясающая история, что я слышала, – Эля раскачивается на подвесных качелях, подливая себе вина в бокал и передает бутылку мне.

Я благородно отказываюсь, в голове уже полегчало, так что лишний раз палиться не хочется. Не самый мудрый план рассказать правду.

– Рада, что тебе весело.

– Мне не весело, я заинтригована. Как вообще все могло так запутаться?

– А я знаю? – сажусь в позу лотоса на деревянный пол веранды. Отсюда отлично просматривается задний двор, на котором папа с Даней обмениваются какими-то незатейливыми фразочками. Жаль не слышно.

Как вообще папе удалось из этой неразговорчивой горы слова вытащить? Ума не приложу, но нужно спросить. У меня кроме провокаций пока действенных методов не нашлось.

– А чё, симпатичный, от такого можно и… – Эля выглядывает из качелей и разглядывает высокий силуэт.

– Ага, – согласно киваю я. – Но этого ни за что не случится, пока он думает, что я беременна от кого-то левого! Блин, что делать-то? – утопаю лицом в ладонях и издаю протяжный стон.

– Я тебе ща грандиозный совет дам, хочешь?

– Конечно, – тут же вытягиваюсь, как сурикат, прислушиваясь к мудрой старшей сестре.

– Просто поговори с ним. Словами и через рот. Проверенный метод – инфа сотка.

– Э-э-эля! – измученно тяну я. – Ладно с ним! А с мамой и бабушкой что делать? Ты видела их вообще?!

– Я тебе больше скажу, я вчера на видеозвонке сорок минут торчала, пока они сайты с колясками изучали. И выслушивала, как бабушка эмоционально настаивает, что похоронные ей пока ни к чему, раз тут первый правнук намечается! Такой повод пожить еще!

– О, Господи, – меня снова разбирает холодный озноб по позвонкам. Все еще хуже, чем я думала. Она из знаменитой заначки эту дурацкую коляску прикупила!

Теперь я официально самый отвратительный человек на земле. Ну как ей сказать правду, чтобы не обрубить эту нечаянно проснувшуюся жажду жизни на девяностом году? Я же только за то, чтобы она жила еще долго и очень счастливо!

– Мама тебя раскусит при первом же медосмотре.

– Я не собираюсь ни на какой медосмотр!

— Значит, еще раньше, бу-га-га.

– Ты, блин, помощник от бога.

– Я в помощники не набивалась, – пожимает плечами коварная сестрица. – У самой такая жопа в жизни, лучше бы мнимо залетела! – присасывается к своему бокалу.

Я всматриваюсь в лицо сестры. Внимательно. И как я не заметила? Она и правда сама не своя. Не то, чтобы обычно королева позитива, но и не угрюмая тихушница, отсиживающаяся на кухне с бокалом вина.

– Что произошло? – искренне интересуюсь я.

– Да забей, утром рассосется, в отличие от твоей проблемки… – кидает взгляд на мой живот.

– Меня реально начинает от ситуации подташнивать, Эль. Скоро и притворяться не нужно будет, психосоматика все за меня сделает.

– Ну, сиськи у тебя уже кажутся больше, – ржет она, снова отталкиваясь ножкой от пола.

– Это пуш-ап, – пораженчески признаю я. Моя грандиозная провальная попытка завлечь мужика. Хотя почему провальная? Даже кофту расстегивать не пришлось, одни шорты сработали.

– Слушай, ну у тебя на самом деле есть целый ряд вариантов решения проблемы, – задумчиво крутя бокал в руке, говорит сестра. – Первый – болезненный и неприятный – собрать-таки всех в одну кучку и рассказать правду. В лоб и без приукрашиваний.

Отстой.

– Второй – не очень красивый, но щадящий – мягко слиться с темы, типа, ошибочка вышла, тест фуфло, простите за беспокойство, коляску оставьте, я буду стараться.

Отвратительно.

– Третий, – Эля делает многозначительную паузу, отпивая из бокала и смакуя вино на языке. – Схватить своего баскетболиста, затащить в комнату и… обесчестить. Глядишь, с первого раза сработает и ничего придумывать не придется.

А это просто мерзко.

С каждым новым ее вариантом мое лицо все больше кривится. Я в такой глубокой беспросветной… дыре, что даже не представляю, что должно было произойти у моей скрытной сестры, что она диагностирует у себя задницу побольше.

Не расскажет же, пока не припрет.

– Значит, первый, – со вздохом произношу я. Поднимаюсь на ноги и отряхиваю шорты. – Где у мамы корвалол, не знаешь?

– Мама не пьет его.

– Это для бабушки, – горестно тяну я.

– Может все-таки вариант три? – кивает на Даню, которого уже окружили две неугомонные