Лу, здесь камеры, – насмешливо журит меня. Пошляк. Хотя угадал одну из неосуществленных нами фантазий, при одном лишь воспоминании о ней, я смущаюсь до красноты.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – произношу торжественно.

– Говори, – он вмиг становится серьезным и чашку-таки ставит на столешницу рядом.

Сердце гулко бьется в груди, выдавая ужасное волнение. Все-таки, чтобы рассказать о том, что беременна, нужно гораздо больше сил, чем о том, что не беременна. Немного страшась его реакции, я даю себе пару секунд провернуть в голове эту пугающую фразу, чтобы потом ужасно неуверенно ее произнести:

– Я беременна.

– Доброе утро, коллеги! – перебивает меня веселая Лена из кадров, влетая на кухню.

Да чтоб её!!!

Эпилог 2

– Я всё. Я сдаюсь. Появится живот – сам поймет!

Оседаю на стул возле Соньки и отбираю у нее печеньки с кунжутом. Блин, с этой утренней тошнотой, длящейся весь день, никогда не знаешь, когда проснется аппетит и на что.

– Что на этот раз? – откладывает журнал и складывает руки на животе. Который уже, надо сказать, не такой уж и не заметный. По крайней мере, когда она ходит дома в облегающей маечке.

– Пожарная тревога, – складываю руки на стол и опускаю на них голову. Я очень устала. И ужасно хочу спать. И есть.

– Где?

– На работе. Это ты непонятно, где шлялась сегодня.

– У врача.

– А я работала.

– На УЗИ.

– И пыталась рассказать все Дане. В который раз!

– Не понимаю, ты же ему уже сказала.

– Он думал, я прикалываюсь. Он смеялся. Нет, ржал, как конь. А потом потрепал меня по макушке, чмокнул в лоб и пошел… работать! – почти вою я.

Самая провальная попытка объясниться с мужчиной на свете! Ну как это можно было принять за шутку. Да, я улыбалась, но это же оттого, что радостную новость сообщала. А он… хотя, наверное, можно понять. Он только-только отошел от того, что я не беременна. И опять входить в это состояние. Но на этот раз же папаша он! И он мне нужен со всем этим своим хладнокровием и рассудительностью. Я в панике. И мама еще добавляет со своими «сдай анализы, и Даня пусть сдаст, и во всем слушайся Елену Федоровну, врача от бога!» Лучше бы к Сонькиной пошла на учет.

– Так это его проблемы, – спокойно парирует подруга, разгрызая очередной крекер. – Ты свою миссию исполнила.

– Он жираф. И мне придется смирится, что наш ребенок может пойти по его стопам.

– Ну он, конечно, высокий, но не настолько. Просто ты не умеешь выбрать время.

– Как я могла предугадать пожар?! – повышаю голос. – Слу-у-ушай! А тебе снимок сделали? – резко выпрямляюсь.

– Сделали, – аккуратно улыбается подруга. Все-таки, чтобы она не говорила, а своим решением более, чем довольно. Думаю, другого варианта в ее голове никогда и не было.

– Покажь.

– Принеси сумку с коридора, будь другом. Я жутко устала, снова упаковывая эти мерзкие коробки для переезда.

– Так оставайся! – кричу уже из коридора. – Я уже привыкла к твоему храпу.

– Ха-ха. А я к твоему – нет. И меня бесит, что нужно с кем-то делить ванну! Мне будет лучше на съемной. Особенно, когда он родится.

– Мальчик? – забегаю на кухню с сумкой в руках.

– Предварительно, – уклончиво говорит Сонька.

– Что значит, предварительно? Пенис что, отвалиться в процессе может?

– Дурында, – вырывает у меня из рук сумочку и достает оттуда длинную бумажку, сложенную втрое. – Он просто полностью не показался. Но вроде как что-то там есть… – вертит в руках снимки, отпечатанные друг за другом. Совсем не как в фильмах показывают.

Я тоже вглядываюсь в снимки, но ничего, кроме проглоченной фасоли не вижу. Это оно, да? Какое-то… бобовое, а не плодовое. Ничего не понятно.

– О, а прикольно будет, если у тебя мальчик… у меня девочка…

– Оставь эти свои фантазии, женщина, я своего мальчика в вашу дурную семейку не отдам!

– Вот зараза! – смеюсь и тискаю ее в руках. – Еще как отдашь, моя девчонка будет красивая, как я, и умная, как папа!

– А характером в кого?

– В себя, конечно. Что за глупые вопросы. Кстати, одолжи, а?

– Что?

– Снимок. Перед носом Дани помашу, он визуал, должно пробрать.

– Только если ты вернешь мне его в целости и сохранности.

– Зуб даю.

Эпилог 3

Итак, этот день настал. Я не влезаю в джинсы.

Это была красивая борьба, но джинса проиграла. Это конец.

Со слезами на глазах стягиваю трещащие по швам трубы и влезаю в хорошо тянущиеся джоггеры. В конце концов, мы едем за город, а не на лазурное побережье. Сойдет и так.

Это попытка номер… Я не помню какая. Последняя.

Точно последняя.