– Ты о чем-то задумалась, – заметил Светик, разливая вино по бокалам.

– Да так… У меня в последние дни, как ты понимаешь, маловато поводов для радости, а вот для задумчивости – вполне достаточно.

– Извини… Мне жаль, что так вышло с твоим мужем.

Я подняла глаза и проговорила:

– Светик, я побыла женой всего несколько часов – ирония, да? Видимо, мне пора прекратить эти попытки и не подвергать людей опасности.

– Ты говоришь глупости, Варя. Дело же не в тебе. Как я понял, его сбила машина – так при чем тут ты?

– Вот это я и пытаюсь понять. Можно я выговорюсь, а ты потом забудешь все, что я сказала? – попросила я, почувствовав, что больше не могу носить в себе эти мысли.

– Да, конечно. Но сперва давай выпьем и поедим, ты плоховато выглядишь.

Мы выпили не чокаясь, и у меня защипало в носу, но я удержала слезы. Покончив с ужином, мы прихватили вино и бокалы и пошли на балкон, сели в кресла у маленького столика, и я закурила:

– Понимаешь, Светик, эта машина никак не выходит у меня из головы. На углу дома, возле которого все произошло, была камера видеонаблюдения, полиция сразу изъяла запись, но номер машины оказался липовым. Вроде питерский – но в базе такого нет. И машину эту не нашли, хотя ориентировки разослали мгновенно и план «Перехват» объявили. Понимаешь?

Светик протянул руку и тоже взял сигарету:

– Разве такого не могло быть? Угнанная машина, к примеру, а тут еще и сбитый пешеход – водитель испугался, скрылся, а машину просто сжег, например в лесу.

– Возможно. Но это слишком неправдоподобно, учитывая, кого именно сбила эта машина. Я давно не верю в случайности, понимаешь? Все, что происходит со мной, не случайно, как правило.

Мы помолчали пару минут, потом Светик потянулся к бутылке:

– Мне кажется, ты все-таки усложняешь. Хотя, с другой стороны, я прекрасно помню, как похитили Макара.

Я поморщилась – упоминание о сыне Светика и о его похищении не добавило мне хорошего настроения.

– Насколько я знаю, твой муж был высокопоставленным чиновником – у него вполне могли быть собственные недоброжелатели, – продолжил Светик, протягивая мне бокал.

– Возможно. Но мне постоянно кажется, что за мной следят – вероятно, это паранойя, но я ощущаю постоянное присутствие кого-то чужого рядом. Кого-то, кого я не вижу, и это меня пугает, – призналась я, отпивая глоток вина.

– Так обратись в полицию.

– Это очень нелепый совет, извини. С чем я приду к полицейским? С необоснованными ощущениями? Меня никто не станет слушать – да я бы и сама не стала.

– Но что-то делать надо.

– Надо. Знать бы еще, что, – со вздохом сказала я, допивая вино. – Знаешь, что самое страшное? Ночь. Я боюсь ночей, боюсь спать, мне кажется, что я схожу с ума.

– Я понимаю, – сказал Светик, дотягиваясь до моей руки, – ты выглядишь очень уставшей, такие синяки под глазами – ужас. Нужно что-то делать, Варя, так нельзя.

– Я стараюсь работать побольше, чтобы не думать, но в конце дня мне все равно приходится возвращаться сюда, в пустую квартиру… Это так странно – он ведь и не жил здесь, да и ночевал нечасто, а ощущение такое, словно его фантом передвигается по квартире.

– Могу представить, как тебе страшно…

– Ты ведь знаешь, я никогда не верила во всю эту загробную чушь, но сейчас у меня ощущение, что Руслан не оставляет меня в покое потому, что я знаю, кто виноват в его гибели, просто не могу вспомнить, – вцепившись в руку Светика, прошептала я, и глаза бывшего мужа расширились:

– Варя! Мне кажется, ты бредишь…

– Мне – не поверишь – тоже. Но я ничего не могу с этим поделать, – жалобно сказала я, не выпуская его руки. – Светик, я действительно схожу с ума, настолько мне страшно, и никому, кроме, пожалуй, тебя, я не могу в этом признаться.

– Если хочешь, я останусь сегодня здесь, – предложил он и, заметив, как я напряглась, поторопился успокоить: – Я лягу на диване в гостиной или кабинете, это же не проблема. Но ты сможешь хотя бы спокойно поспать.

Это вдруг показалось мне выходом – действительно, присутствие Светика может дать мне шанс хотя бы на ночь нормального сна, потому что я буду знать, что не одна в квартире. А уж завтра я подумаю о странном электрике.

Почему-то я даже не спросила, с кем же будет ночевать сын Светика…

Утром я проснулась от запаха жарившихся блинчиков. Светик в своем репертуаре… Кое-как ополоснув лицо и надев халат, я в буквальном смысле выползла в кухню, шаркая тапочками.

– Ты что же так рано? – огорченно спросил Светик. – Я надеялся, ты поспишь подольше.

– Не спится. – Я села за стол и подперла рукой щеку. – Такое впечатление, что ты никуда и не уходил.

– Да, я тоже так подумал, когда проснулся. Но ты знаешь… Наверное, мы были правы, когда развелись.

– Что – тебе стало легче? – поинтересовалась я и поймала себя на том, что могу обсуждать эту тему без боли. А раньше даже думать было тошно, хоть и разошлись мы довольно неприятно, наговорив друг другу много чего лишнего. Видимо, время все сглаживает.

– Я не знаю, как это объяснить. Наверное, не легче – а просто немного иначе. Я перестал тебе лгать – вот что важно. Да и ты перестала, хотя и раньше не особенно напрягалась. Но в целом… Скажи, ты скучаешь? – Он опустил в чашку с тестом половник и присел на край табуретки.

– Иногда, – призналась я. – Мы с тобой долго вместе прожили, я привыкла к тому, что ты всегда рядом, я в любой момент могу с тобой поговорить. Мне не хватает этого иной раз.

– Мне тоже.

В кухне вдруг стало очень тихо, как будто мы оба боялись сказать лишнее – такое, что сразу изменит ход наших жизней. Я отлично понимала, что нельзя снова возвращаться туда, откуда уже ушла, – не будет толку, я это пробовала с Кириллом Мельниковым, и все закончилось еще хуже, чем в первый раз. Думаю, Светик тоже это понимал…

– У тебя очень утомленный вид, Варя, – сказал он, возвращаясь к плите, – ты не думала о том, чтобы отдохнуть? Все-таки за последние недели на тебя слишком много чего свалилось.

– Мне не до отдыха. И потом, я боюсь куда-то уехать, – призналась я, – боюсь оказаться одна в чужом месте.

– А Аннушка?

У меня вдруг все ухнуло внутри – Аннушка же! Закрутившись после возвращения из Питера в водовороте дел, похорон и собственных тяжелых мыслей, я абсолютно забыла о ней. И так и не сказала ей ничего об этом ее чуде-Габриэле, будь он неладен. С частным детективом я успела поговорить сразу после того, как записала откровения сладкой парочки в кафе, а вот с Аннушкой…

– Светик, извини, я на минутку. – Выскочив из-за стола, я побежала в спальню за телефоном.

Вяземская ответила мне так, словно наш последний разговор состоялся вчера: