Несколько секунд все молчали, глядя на межу. Там, за арками, начиналась страшная земля, чужая и враждебная человеку. Казалось, от Черного бора исходит нечто темное, жутковатое, и оно отпечатывалось в человеческих душах ясными и четкими словами – сюда вам хода нет.

Глеб вскинул руку и громко проговорил:

– Великая богиня Сорни-най, прости нас за то, что вторгаемся в твои владения! Не держи на нас зла и прими наши жертвы!

Затем он взял из телеги заготовленный заранее большой туесок с пеплом от сожженной пищи, откинул крышку и высыпал его на землю. Теплый ветер подхватил пепел, закрутил его в черный вихрь, стремительно и легко понес этот вихрь в сторону Гиблого леса.

– Жертва принята, – сказал Глеб и вытер рукавом куртки вспотевший лоб.

– Глеб, иди посмотри, – окликнул его вдруг Лагин.

Глеб подошел к телеге. И Лагин слегка откинул рогожу, обнажив лицо покойника. Рот мертвеца был слегка приоткрыт.

– И что? – спросил Глеб. – Зачем ты меня поз…

Он осекся и прислушался.

– Голос… – проговорил он тихо и удивленно. – Он как будто стал громче.

– Верно, – кивнул Лагин.

Хомыч и Прошка с испугом смотрели на мертвеца. Диона отошла в сторону и отвернулась.

– Представь себе их всех, – сказал Лагин, – спрятанных по погребам и подклетям, лежащих на смертном одре или на погребальном костре и что-то бормочущих себе под нос.

Глеб представил. На мгновение ему показалось, что он услышал этот многоголосый гудящий хор мертвецов. Армия нетленных покойников, чьи приоткрытые рты превратились в подобие охотничьих рогов, тихо трубящих, сзывающих друг друга в военный поход. Против кого?

Глеб вздохнул и задернул мертвеца рогожей.

– Ладно. Нам пора идти. Снимайте с телеги сумки и берите их на спины. Возьмем только провизию, оружие и веревки.

Лагин удивленно блеснул очками.

– Мы пойдем туда пешком?

– Да, – ответил Глеб.

– Но…

– На подводе там не проедешь. А стоит лошадям почуять темных тварей, и они тут же повернут назад.

– Но ведь ты сам рассказывал, что по Гиблому месту разъезжают княжьи всадники.

– Они не забираются далеко. И кони у них обученные. У нас таких коней нет.

– И что же станется с нашими лошадьми?

– Если повезет, выволокут телегу на большак, и там их кто-нибудь приберет к рукам. Если нет… лесным хищникам будет чем поживиться.

Лагин не нашелся, что на это возразить. Но вдруг лицо его дернулось, а брови взлетели ко лбу.

– Но что будет с моим братом? – взволнованно спросил он. – Мы не сможем нести его на себе.

– Тело твоего брата оставим здесь, – ответил Глеб.

– Как здесь?

Глеб усмехнулся и пожал плечами:

– Не потащишь же ты его на себе. Не бойся, ученый. Мы поднимем твоего покойника на дерево. Там его никто не тронет.

– Не дерево? Да его же поклюют птицы!

– Не поклюют. Я обрызгаю его волколачьей кровью. Любой зверь и любая птица будут обходить это место за версту. А на обратном пути, если останемся целы, мы его подберем.

Покойника на дерево поднимали всем отрядом. Дело было нелегкое, но в конце концов справились. Обмотанное рогожей тело прочно закрепили на дереве веревкой, после чего Глеб достал из сумки-ташки оловянную бутылочку, открыл ее и обрызгал покойника темной, пахучей жидкостью.

Управившись с покойником, путешественники снова вернулись к телеге. Глеб достал сумку с оружием и распорядился:

– Разбирайте.

Первым вооружился Прошка, он взял пращу – кожаный ремень для метания камней.

– Пользоваться умеешь? – осведомился Глеб.

– А то, – усмехнулся мальчишка. – Могу белку на лету сбить.

Лагин прикрепил к поясу деревянные, обтянутые кожей ножны, из которых торчала рукоять скрамасакса. Подумал и подвесил еще одни – с кривым газарским кинжалом.

Сам Глеб был вооружен мечом и ольстрой. К спинному ремню он прикрепил колчан со стрелами и небольшим луком. Кроме меча, на поясе у него висели три метательных ножа-летуна.

Хомыч перевязал тощее тело широким поясом и подвесил на него свой меч. Выглядел он с мечом довольно потешно.

И лишь Диона ничего не взяла.

– А ты чего? – спросил ее Глеб.

Диона прищурила огромные темно-синие глаза.

– Ты сам сказал, что Гиблое место – мой дом, – тихо проговорила она. – А разве домой приходят с оружием?

Глеб усмехнулся:

– Тебе виднее. Думаю, что такой красивой нечисти, как ты, вообще не нужно оружие. Если на тебя нападут оборотни, ты их очаруешь до беспамятства, а потом высосешь из них кровь.

Глеб оглядел своих «воинов» и насмешливо проговорил:

– Команда «ух». Не думал, что нас будет так много. Ну, ничего. До Пепельного озера все равно дойдут не все.

– Если нарвемся на стаю волколаков, первым скормим Хомыча, – заявил Прошка.

– Почему меня? – забеспокоился старик.

– А ты из нас самый жесткий, – пояснил Прошка. – Пока они тебя обглодают, мы успеем далече убежать.

Глеб и Лагин засмеялись, а Хомыч сердито засопел.

– Ладно, – все еще посмеиваясь, сказал Глеб. Он взглянул на каменные арки межи, сделал размашистый охранный знак и громко произнес: – И да помогут нам боги!

– И да помогут нам боги! – хором отозвались его спутники.

Глеб вынул из кобуры обрез ружья, проверил обойму, снова сунул оружие в кобуру, взглянул на черные деревья и, криво усмехнувшись, проговорил:

– Хоронись, нечисть. Русские идут.

1

Когда Прошка рассказывал Глебу о встреченном в лесу волколаке, он ошибался. То был вовсе не волколак, а оборотень.

Две недели назад у него не было ни клыков, ни покрытых шерстью мощных лап, и звался он Незваном Брагой. Было у него не только веселое прозвище, но и хорошая должность при посольском княжьем приказе.

Незван был обручен с дочкой своего начальника, и дожидаться бы ему спокойно свадьбы, но уж больно веселы были рассказы дружков-приятелей про шалости и утехи, которым они предавались в Порочном граде.

Первое время Незван опасался. Ну как затянет лиходелье порочное – потеряешь все, что имеешь. Оно, конечно, не золотые россыпи, но тоже ничего. Работа не пыльная. Царапай себе бронзовым писалом по бересте да гляди, чтобы ошибки или описки не случилось. Иначе новую бересту пачкать, а сего княжьи чинуши не любят.