– А чего в такую даль, вроде не ваш район?

– У мужика несколько точек. Главная на нашей территории. Шикарный, кстати, магазин на Большом проспекте, там раньше чебуречная была, помнишь?

– Угу, – промычал Денис и перестал прислушиваться, о чем вещает друг.

Он размышлял о том, как легко человек может съехать на кривую дорожку. Случайная драка, срок, а там «добродетели» подскажут как устроиться после тюрьмы. Неужели Мишка всерьез считает нормальным то, что они творят? Неужели деньги, адидасы, тачка под задом вытеснили понятия о том, что хорошо и что плохо, о честности, порядочности? Ведь у Мишки нормальная мамаша, простая рабочая женщина, и в школе его учили так же, как всех. Там он был нормальным парнем: ну, не отличником, драчуном – так кто в детстве не дрался? Вспомнилось, как сам в четвертом классе лупил Мишку нотной папкой по голове. Из-за музыки и евреев. Так в чем тут дело: в недостатке культуры, образования? Как происходит трансформация сознания, если вдруг оказывается, что взять чужое – не грех, издеваться – не грех, избить и даже убить – не страшно. Но ведь не у всех оно переменилось? Большинство людей будут с голоду помирать, но на подлость не решатся. Или уже не большинство? Грань между нормальным человеком и преступником становится все тоньше, вынужден был признать Денис. Вот и у него уже появились связи в бандитских кругах. Чинит компьютер сыну авторитета, а сейчас везет бандита – ведь Мишка тоже бандит – снимать мзду с предпринимателя…

В голове всплыло из бутусовского «Тутанхамона»:

Точно, каждый отвечает за себя, надо головой думать, а у некоторых вместо головы… Денис покосился на Мишку. Круглая коротко стриженая башка, парень как парень, ну, лицо интеллектом не испорчено – так таких тысячи.

Магазин представлял собой обычную квартиру на первом этаже, вход через парадную. Хозяин, суетливый мужик лет сорока с небольшим провел их в смежную заднюю комнату и указал на пирамиду коробок с соблазнительными символами «Найк» и «Адидас». Денис невольно опустил взгляд на свои потертые выцветшие кеды.

– Какой у тебя размер? – шепнул Мишка.

– Сорок второй, – ответил он, догадываясь, к чему вопрос.

– Чё-то тут мало, как я посмотрю, – громко протянул Мишка, обращаясь к хозяину.

– Как договаривались, – проблеял тот. – Мы ведь посчитали…

– А у меня, как это… форс-мажор! Машину пришлось нанимать, а водителю платить надо. Добавишь еще одну пару, сорок второго размера, – нагло улыбнулся Мишка барыге.

– Это в счет следующего месяца? – попытался юлить тот.

– Чего?.. – вскинулся Федоров, и, закатывая рукава, стал наступать на хилого мужика. Тот попятился, пока не уткнулся спиной в полки. Схватив за грудки, Мишка основательно тряхнул его и иезуитски-ласково поинтересовался: – Ты, гнида, чего предпочитаешь, утюг на пузо или паяльник в зад?

Денис интуитивно сделал шаг вперед, остановить Мишку, но тот уже отпустил мужика и тоном Никулина из «Кавказской пленницы» коротко бросил:

– Шутка!

Хозяин провел рукой по рубахе, будто стряхивая следы Мишкиных рук, и, вздохнув, полез искать кроссовки сорок второго размера. Денис осуждающе покачал головой, Мишка в ответ подмигнул.

На обратной дороге Денис не выдержал:

– Про паяльник – это действительно, шутка?

– В каждой шутке есть доля шутки… – загоготал Мишка. – А нефиг выдрючиваться! Слыхал, небось: жадность фраера погубит!

Было заметно, что Мишка доволен тем, как развел лоха. Денис понимал, что воспитывать его, объяснять что-то, бесполезно. «Премиальные» кроссовки он брать не собирался, было жалко и противно вспоминать посеревшую от страха физиономию торгаша, его трясущиеся руки. Но Мишка настоял:

– Бери. Стыдно в таких лаптях ходить, студент!

Денис вспомнил о предстоящем дипломе. Он собирался идти на защиту в оставшемся от выпускного вечера сером костюме, хотя тот жал в плечах. Костюмы Денис вообще не любил, предпочитал джинсы. На каждый день таскал те, которым уже пошел третий год, на выход имелись почти новые. Но с черными ботинками они смотрятся смешно. Вот с кроссовками и голубой рубашкой…

– Ладно, – все-таки согласился он. – Возьму кроссовки. Только с условием: больше ты меня в свои делишки не втягиваешь. Мне эти ваши игры в мафию…

– Заметано. Я ж знаю, ты у нас парень правильный: институт, диплом, мама в Израиле.

– Маму не трогай!

– Да ничего я против твоей матери не имею. Просто не всем так везет. Отрулишь ты скоро на ее историческую родину…

– Я уезжать не собираюсь, – отрезал Денис.

…Сейчас Мишка принялся убеждать:

– Не, Колесо, тут не ворованное, только… Короче, с ментами мне лучше не пересекаться. А пацаны там ждут.

– Где там-то?

– В Сосново.

– Сто верст в один конец по разбитой дороге? Это часа два, а то и больше! Потом обратно… Нет у меня времени, диплом на носу.

– Ну, Дениска, – принялся по-мальчишески канючить Федоров, – ну пожалуйста… С меня же, если задания не выполню, три шкуры спустят – в прямом смысле. И так за тачку отвечать придется…

– Такси возьми или частника. Денег жалко?

– Да не могу я туда с чужим человеком, как ты не понимаешь! Тебя в доме Седого видели, вроде как свой, Горилла не прикопается. Ну выручи, а?

Денис вздохнул, прошел в комнату, выключил компьютер и принтер, с тоской взглянул на листки на столе и вернулся в коридор. Мишка нетерпеливо переминался с ноги на ногу у входной двери.

– Ладно, только серьезно: это в последний раз, больше я в твоих бандитских делах участвовать не собираюсь, – зашнуровывая кеды, предупредил Денис.

– В последний раз, – с готовностью заверил Мишка. – Больше ни о чем не попрошу!

Свой «москвич» Денис оставлял возле единственного во дворе гаража, когда-то принадлежавшего инвалиду дяде Пете, а теперь заросшего со всех сторон пыльной городской крапивой. Сейчас рядом красовалась вишневая «девятка» с сильно помятым, почти содранным правым передним крылом.

Подойдя, Денис присвистнул:

– Не слабо тебя…

– Я ж говорю! Козел! И еще развопился: помеха справа, помеха справа… Гаишников собрался ждать. Только гаишников мне не хватало! Пришлось сунуть уроду две тыщи, чтоб разойтись краями.

– Так он прав, насчет помехи…

– А желтый? Уже мигал, а этот мудак решил проскочить.

– И ты тоже решил. «Вот и встретились два одиночества…» Ладно, перегружайся, я пока мотор прогрею.