Денис улыбнулся. Ему никогда не приходило в голову, что на земле не существует Синего моря, только в сказках «самое синее». Он очень любил Иришкины письма, в них всегда было что-нибудь этакое.

«…Здесь стало намного больше абхазов. Они переходят через границу пешком, а на нашей стороне садятся в автобусы. Сейчас у них спокойно, не то что в прошлом году – помнишь, я вернулась на две недели раньше? Говорят, Сухуми разрушен и совсем пустой, а какой чудесный был город! А Гагры? Там снимали «Веселых ребят», ты в курсе? Теперь в Абхазии никакого сезона, никаких отдыхающих. Все курортники на этой стороне. Страшно, когда война… Через два дома от нас абхазы живут, к ним родственники из Сухуми сбежали. Рассказывают такие жуткие вещи! А потом говорят: у вас, в Петербурге, тоже стреляют часто – бандитский город. Представляешь, они думают, будто на каждом шагу у нас бандиты… Ты хоть одного встречал? Я тоже нет. Все эти слухи об организованной преступности, по-моему, сильно преувеличены…»

Не сильно, вздохнул Денис, но лучше Иришке об этом не знать. Дочитывая письмо, он начал подниматься по лестнице, автоматически остановился у своей прежней квартиры, даже ключ из кармана достал, но опомнился и прошел еще четыре марша.

В конце Ириша жаловалась, что несколько дней был шторм, она не ходила к морю, а дома еще скучнее, чем на пляже. Тетя Лена привлекла ее к процессу заготовки варений и консервов. Целыми днями пришлось собирать фрукты и овощи, намывать их. На варку абрикосового варенья Иришка вызвалась сама, не подозревая, что не меньше ее это варенье обожают осы. К счастью, ни одна не успела укусить, еле спаслась от них в доме. Доваривала варенье сама тетя Лена.

«… Вот и все, – заканчивалось письмо. – Больше пока не о чем рассказать. Я ведь говорю, скука смертная. Тебе-то, Денисик, наверное, некогда скучать. Готовишься? Все чертежи сделал? Шестнадцатого буду держать за тебя кулачки… Сразу как защитишься, вышли телеграмму. Мы с тетей Леной это событие обязательно отметим. А пока – пока… Какое смешное слово, правда?

Я тебя целую, любимый мой, много-много раз, ты знаешь, как много… Я истосковалась. Иной раз лягу, закрою глаза и представляю, как птицей лечу через всю страну, быстрее, чем письмо. Когда ты получишь его, останется еще двадцать пять дней до встречи, я подсчитала.

Разлука – скука. Самая правильная рифма. Я без тебя скучаю, тоскую, почти умираю… После свадьбы никогда расставаться не будем, куда я – туда и ты, куда ты – туда и я. Ладно?

Все, целую в последний раз, на прощанье.

Твоя Иришка».

Прочитав последние строчки, Денис неожиданно прижал письмо к губам – поцеловал в ответ. Сообразив, как глупо и сентиментально это выглядит, покачал головой, усмехнулся, и наконец вошел в квартиру.

Очень хотелось есть, часы на кухне показывали без десяти три. В холодильнике нашлась открытая пачка пельменей. Поставив их вариться, Денис снова перечитал письмо. В душе шевельнулось что-то, похожее на чувство вины. В последние дни он почти не вспоминал об Иришке. А ведь когда уехала, только о ней и думал. Писал письма через день, правда, короткие – длинные не умел, – и ждал ответа с нетерпением. А потом столько всего навалилось! Когда отправил последнее письмо?.. Неделю назад или больше? Еще до того, как плотно занялся дипломом.

Решив срочно написать ответ, Денис прошел в комнату. Уселся за стол, взял из пачки чистый лист и начал:

«Иришка, любимая моя, ты самый лучший в мире писатель писем! Я их все сохраню, и когда мы станем старенькими, вместе будем читать их и смеяться над тем, как тяжело переживали разлуку. Но это наша последняя большая разлука, обещаю.

Я занят дипломом. Стал настоящей машинисткой, печатаю уже быстро. Сейчас передо мной десять листов, надо взять в руки перо и тушью вписать формулы. Мне осталось печатать еще дня три или четыре.

Может, мне не ехать в Израиль после защиты? Разлука будет короче на десять дней. Хотя билет уже куплен. Сдам его к черту! Потом как-нибудь вместе съездим.

Каждое утро я просыпаюсь и думаю о тебе, Иришка. Спать ложусь, и тоже думаю. Скорей бы настал день, когда я буду просыпаться и всегда видеть рядом твое лицо. Мне хочется обцеловать тебя с головы до ног, особенно там, где тебе щекотно. А еще…Ты поняла? Скорей бы мои желания осуществились.

А пока – пока. И правда, смешно получается.

Прощаюсь. Целую, долго-долго.

Твой Денис».

Он перечитал, достал из ящика конверт, надписал адрес и вложил письмо. Лизнул языком по клеевому уголку и запечатал. Опять душу щекотнуло чувство вины: тощенький конвертик получился, Иришкиным не чета. Но ничего, когда они встретятся, он докажет свою любовь на деле.

Пока писал, пельмени переварились, в мутной жиже плавали осклизлые ошметки теста, кусочки начинки пришлось выуживать со дна кастрюли. Густо полив неаппетитное варево кетчупом, Денис мигом опустошил тарелку.

После отъезда мамы выяснилось, что приготовление еды дело муторное и отнимает много времени. Вначале ему помогала Иришка, с ней и готовить было весело, и вместе уплетать то, что настряпали. Когда и Иришка уехала, Денис стал обходиться самой простой пищей. Макароны, сардельки, пельмени. Даже картошку не варил – долго чистить.

Заглянув в холодильник и увидев, что морозилка пуста, а на полке под ней скучают одинокая сарделька в целлофановом пакетике и обмылок сыра, Денис решил сбегать в магазин, закупить продуктов дня на три, чтобы больше не отвлекаться. Заодно и письмо отправить.

Он обувался в коридоре, когда задребезжал допотопный тети Лизин телефон. Пришлось вновь стянуть кеды и бежать в гостиную.

– Але! – успел он схватить трубку.

– Денис, привет. Это Александр Петрович. Помощь твоя требуется…

– Здравствуйте, Александр Петрович. Мне до диплома неделя осталась, не могу я работать по ночам!

– Это не в магазин. У Седого опять компьютер полетел. Я парнишку послал, но он не сумел разобраться, в чем там дело. Теперь Седой конкретно тебя требует. Он уверен, что ты починишь.

– А если не починю?

На том конце провода помолчали, затем вздохнули:

– Придется заменить.

– Так замените, и все!

– А его сынок опять поломает!

– Так мне что, до смерти теперь этим заниматься? – возмутился Денис. – Мы же договаривались, Александр Петрович!

– Дело в том, что нет у меня сейчас компьютеров, ни одного. Застряли на таможне. А он ждать не хочет. И, если честно, я ему столько плачу, что еще один компьютер…

– Александр Петрович, я себе слово дал больше с этими людьми не встречаться, а вы опять!

– Денис, я ведь всегда к тебе хорошо относился. У тебя дома сейчас стоит новенький компьютер. Может, ты его Седому отвезешь?