А дальше мне пришлось двадцать пять раз повторить: «Помедленнее, пожалуйста! Не надо так быстро», потому что рассказ понесся с двух сторон.

Мужчины словно вспоминали историю, случившуюся с их родственниками неделю, ну, может, месяц назад, бурно обсуждая и перебивая друг друга. Я понимала только отдельные слова, сообразив в конце концов, что они говорят на языке ок. Пришлось просить перейти на французский.

– Это каталонский замок. Он был построен в 1021 году графом Бесалу Бернардом Талафером, потом замок унаследовал знаменитый герой Каталонии Рамон Беренгер. Это одна из самых старых Пиренейских крепостей.

– Только после сдачи Керибюса было официально объявлено о полном разгроме катаров.

– Оливье же знал все ходы и выходы, он был один из нас, ему и удалось захватить замок.

– Он все равно не смог бы это сделать, если бы Шабер де Барбайра не сдал замок в обмен на свою свободу.

– Погодите, какой еще Оливье?

Оказалось, что сын сеньора Терма, Оливье, помыкался, лишившись всего, да и поступил на королевскую службу, стал одним из самых блестящих рыцарей. Оливье де Терму удалось захватить командующего обороной замка Шабера де Барбайра, с которым он сражался раньше рука об руку и хорошо знал, на что способен противник. И лишь тогда замок был сдан.

– Повезло, что это был Оливье.

– Почему? Его же наверняка считали предателем?

– Благодаря ему многие остались в живых, хоть Оливье и раскаялся, отказался от «ереси», но защищал своих пленников и многих спас от смерти.

– Николя живет здесь неподалеку, – махнул куда-то неопределенно вдаль граф, – и часто приезжает сюда по вечерам.

– Здесь хорошо думается, – сказал месье Николя, – без суеты.

Я не спросила, как они познакомились, почему-то была уверена, что и графу здесь думается очень хорошо.

– Неужели катары исчезли навсегда? Мне кажется, у всех здесь это в крови. Никто не хотел возродить их учение?

– Ну почему же, все время возникают какие-то «новые катары». Но это не имеет ничего общего с учением. Кто же сейчас откажется от земных благ, вы можете представить себе такого человека в полном разуме и здравии?

– Боюсь, что нет.

– Вера катаров исчезла, потому что зло сокрушило добро, это не сказки, а реальная жизнь. С помощью мощной церковной и королевской военной машины того времени юг был захвачен вместе с его богатствами. Катары были лишь предлогом, – сказал месье Николя.

– Я восхищаюсь верой катаров, – добавил граф. – Они сумели жить вместе со своей паствой по божественным законам, а блага мира были презренны в их глазах. Что бы они сказали, увидев нашу сегодняшнюю реальность, где больше нет чести, а есть лишь мысли о прибыли? Катары были чисты. В нашем мире за редким исключением человек уже ничего не стоит.

Я облегченно вздохнула, увидев старенькую машину неподалеку от нашего автомобиля. Как минимум старый Николя не материализовался из воздуха, а действительно приехал сюда из соседней деревни.

– Тогда, в третью неделю мая 1255 года, все и закончилось. И Окситания больше никогда не была независимой.

Теперь я поняла, почему этот замок оставили напоследок. Здесь закончились эпоха и Окситания. В третью неделю мая.

– Мадам, – окликнул меня месье Николя, когда все распрощались, обнялись и мы уже садились в машину, а он остался стоять на дороге, опираясь на свою палку.

Я обернулась, и месье Николя кивнул в сторону графа:

– А он рассказал вам, что его предок погиб здесь, в замке?

Я, округлив глаза, уставилась на графа. Тот пожал плечами и молча сел за руль.

– Он был старшим сыном Жильябера де Кастра! – крикнул месье Николя нам вслед.

Некоторое время мы ехали молча, а потом я спросила:

– Разве «совершенные» могли иметь семью?

– Мой предок Жан де Сент-Аран был fils majeur Жильябера де Кастра.

– Fils majeur – то есть старший сын?

– Fils majeur – fils religieux, старший сын – духовный сын.

Я не стала спрашивать дальше, а граф, помолчав немного, сказал:

– Nous sommes tous des fils de Dieu – мы все дети Божии…

Уже дома, в России, я перечитала множество справочной информации, старательно переводя ее с французского языка, и поняла, о чем говорил граф. «Старший сын» в катарской терминологии – это последняя подготовительная ступень перед катарским епископством, а значит, Жан де Сент-Аран был в числе высших катарских духовных лидеров – «совершенных».

1. Чернично-фиалковые маффины

Muffins à la myrtille et violette

Ингредиенты (на 12 шт.):

Для кексов:

• 2 яйца

• 1 баночка натурального йогурта

• 100 г сливочного масла

• 250 г муки

• 150 г сахарной пудры

• 1 пакетик разрыхлителя

• 1 ч. л. пищевой соды

• 200 г черники

• Для сливочного крема:

• 3 ст. л. фиалкового сиропа

• 110 г сливочного масла комнатной температуры

• 170 г сахарной пудры

• Несколько засахаренных фиалок

• Пурпурный пищевой краситель

Разогреваем духовку до 210 °C. Пока растапливаем масло и смешиваем его с яйцами и йогуртом.

В другой емкости смешиваем муку, сахар, пищевую соду и разрыхлитель. Добавляем эту смесь в яйца с йогуртом и маслом, хорошо перемешиваем.

Выливаем тесто до ⅔ формочек для выпечки кексов. Выкладываем чернику и выливаем остальное тесто.

Выпекаем кексы примерно 20 минут. Остужаем слегка и вынимаем еще теплыми.

Когда кексы полностью остынут, приготовим сливочный крем, смешав масло с сахарной пудрой с помощью вилки или миксера и постепенно добавляя сироп и краситель.

Украшаем кексики этим кремом с помощью кондитерского мешка или ложки и завершаем украшение каждого кексика засахаренными фиалками.

Другой вариант: вместо крема постепенно растворяем сахарную пудру в воде с добавлением фиалкового сиропа, пока не получится густая, но легкая и прозрачная смесь. Поливаем этой глазурью остывшие кексы. Украшаем несколькими засахаренными фиалками.

2. Бокалы (веррины) в стиле Тулузских окошек

Verrines façon fénétra de Toulouse