Немного удивлённый тем, что заметил вместо девятнадцатого уровня восемнадцатый, я понадеялся, что буду не единственным не максимально прокаченным на своём десятке, но боец подвёл меня. Зайдя сбоку, девятнадцатый уровень отрубил ему голову одним ударом. Причем меч оказался обычным полутораручником. Стоит запомнить такого врага, не хочется попасться с ним в будущем. Ведь это будет не медлительный молот, а быстрый и смертоносный клинок.

Остальные соперники ничем выдающимся не отличились. Уверенности в том, что они смогут пройти дальше, у меня не было, и если кто-то из них двоих попадётся мне завтра, то это окажется такой же лёгкий бой, как сейчас.

* * * * * (Красиал)

Рыжего по-прежнему с нами не было, поэтому я, придя на трибуны, нашёл одинокий силуэт Воорена и пошёл к нему. Поднялся на нужный уровень, подошёл, сел на каменную скамью, прогретую солнцем. Блек не удосужил меня вниманием, наблюдая за ареной.

— Здравствуй.

— Здравствуй, как рука?

— Спасибо, лучше, — удивился я вопросу. — Настойки Эйры уже подействовали и рубец почти рассосался. А что на арене?

— Кса победил.

— Уже?

— Да, бой один из первых был.

— И как?

— С минуту о чём-то болтал с соперником до начала поединка, а затем за полминуты прирезал его так, что тот даже сдаться не успел. Хотя вроде пытался.

Говоря это, Воорен не повернулся в мою сторону, отчего казалось, что он говорит сам с собой, тем более, что под его серой городской вуалью ничего не просвечивалось.

— Значит, легкие деньги?

— Более чем. Тот громила против него. В первом бою противника прикончил одним ударом. А здесь ещё и каштак низкоуровневый. Двадцать шесть ставок против наших двух.

— Уже посчитал прибыль?

— Не, — усмехнулся Воорен, — это твоя забота. У тебя лучше получается. Но могу сказать, что с такими темпами к финалу мы можем вдвое, а то и втрое увеличить нашу первую ставку.

— Было бы славно, а то ведь мне совсем скоро придётся залечь на дно.

— Это из-за пустотников или вчерашнего барона?

— И то и то. Но пустотникам я сильнее интересен, хотя до конца турнира они не должны меня тронуть. Они ведь не дураки.

— Верно, значит, опасаешься подлянки от барона?

— Вроде бы слежки нет, но кто знает, какую обиду он затаил.

— Думаю, день или два…

Толпа на арене внезапно вскочила и загудела на разные лады. Посмотрев на центр песка, увидел катящуюся по песку голову. Унизительное для гладиатора зрелище, но только в том случае, если это твоя голова. Победителей таким эффектным образом люди ценят и уважают.

— Красиво, подловил на миг, перед ударом. Если бы не убил один взмахом, сам мог погибнуть, — восхищался Блек, резко сменив тему.

Разговор для меня был весьма важным, поэтому я поспешил вернуться:

— Ты что-то говорил про дни и барона?

— День или два он тебя не побеспокоит. Мало вероятно, что птица такого высокого полёта, да ещё и из Сестдара возьмёт, с собой жертвенный камень. Скорее всего, он остался в его королевстве. А путь оттуда не близкий, послание быстро не доставишь.

— Я беспокоюсь не за возродившегося Гратиса, а за его слуг. Кто знает, каких дел они могут наворотить в его отсутствии. Мне пришлось оплатить доставку вещей охранниками. Я не на шутку переживал, что они могут сбрендить и дождаться меня у выхода арены.

— И правильно сделал. Жизнь дороже.

Я кивнул. На этом разговор прервался, и мы уставились на поле арены. Туда как раз выходили новые участники. Какое-то время мы оба молчали, будто между нами повис старый недосказанный разговор. Первым начинать не хотелось, потому как спрашивать мне было нечего. Спустя два боя в перерыве между десятками и двадцатками Воорен всё же решился.

— Помнишь наш разговор на корабле?

— И? — я начал припоминать, что конкретно мы могли обсуждать ночью на корабле, по дороге в Толь.

— Ты сказал, что если проиграет, продашь его за двести золотых.

— Помню, но у него нет жертвенного камня. Умрет — деньги на ветер.

— Пока нет.

Блек произнёс это с такой уверенностью, что на секунду мне показалось, что у него развился навык предсказания.

— Ты правда думаешь, что сможет дойти?

Я, конечно, надеялся на такой результат, но уверенности в этом не питал.

— Ещё три боя и он мой за двести золотых. Ещё шесть боев и он мой всего за двадцатку. Так ты кажется говорил тогда? — с последним вопросом Воорен всё же повернулся в мою сторону, пристально уставившись вуалью на меня.

На секунду мне даже показалось, что сквозь материю просвечивают пустые глазницы нежити, но наваждение тут же исчезло также, как и появилось.

— Трофей Голема мой и было условие по поводу того, чтобы ты держал его при себе. Помнишь об этом?

— Помню. А ты уже решил, как именно будешь забирать у него трофей?

Я пожал плечами. Пара мыслей была, но пока лишь наметки. Ведь основной план с треском провалился, когда мы ворвались в логово работорговца. Сестры Кса не оказалось на месте. Хасхат обманул меня и продал её уже кому-то другому. Без такого важного козыря, в виде родни этого каштака, выменять трофей мне больше не на что. Зверолюд запросто может успеть применить его, но может и запоздать. В таком случае я просто обязан забрать его силой. Главное, чтобы тот в нужную минуту легко поддался на провокацию. Вроде бы у каштаков с контролем всё плохо, значит, может и выгореть.

— С трофеем я разберусь, а что конкретно ты собираешься делать с каштаком?

— Готовить из него опытного гладиатора.

— Будешь тренировать его для битв на арене?

— Не только. Я думаю, после твоего исчезновения мне удастся заручиться его доверием. Стану его наставником в этом жестоком мире. Ведь он окажется в нём совсем один, в абсолютно незнакомой среде. Ему придётся за что-то держаться. Так я стану его опорой. Когда придёт время, наставником и боссом. Сейчас у него пятнадцатый уровень. Если бы Кса подошёл к турниру на десятках на четыре уровня выше, достигнув девятнадцатого, то он бы раздавил всех своих соперников превосходством характеристик.

— Он же знает, что ты со мной за одно. Думаешь поверит?

— У меня есть свои методы убеждения. Он ни о чём не догадается. А когда я начну его тренировать, чувство благодарности не даст ему предать меня. Если всё пойдёт по плану и он с двадцать девятым уровнем заберет следующий трофей Кровавого Голема, я готов платить тебе по двадцатке каждые полгода.

— Ловлю на слове.

Если всё выйдет по плану Блека, я останусь в плюсе. И даже если зверолюд сумеет применить трофей Голема, горевать не стоит. Руки при этом по-прежнему чесались свернуть шею озлобленного на меня каштака, однако, мозг понимал, что в таком случае я могу упустить многое. И дёрнул меня бес брякнуть про двадцатку золотых в случае победы. Кса то пока идёт даже без ранений.