— Домой поедем.

— Зачем?

— Что значит, зачем?

— Ты поедешь к себе домой, а зачем я к тебе поеду? Явсе, что могла, для тебя сделала. Выполнила все, что от меня требовалось.Думаю, теперь я тебе без надобности. Разбегаемся. Ты идешь своей дорогой, а ясвоей.

— Анжела, сегодня в суде ты говорила просто прекрасно.Я знаю, что ты делала это только для меня и, по-моему, это у тебя получилосьочень даже замечательно. Теперь я твой должник. Пойми, я не могу тебя такотпустить!

— Ты хочешь посадить меня в комнату без окон?! Наверноев твоем доме так заведено. Кто-то обязательно должен сидеть в комнате без окон…

— Не говори ерунды. Хочешь, мы где-нибудь поужинаем?Хочешь, поедем ко мне в охотничий домик? Куда ты, если даже не знаешь, гдеживешь? Ты же ничего не помнишь…

Мне показалось, что сейчас Яков открыт как никогда. Онсбросил привычную маску цинизма и смотрел на меня растерянным взглядом.

— Можешь пока у меня пожить. Пока мы чего-нибудь непридумаем с жильем, — неуверенно сказал он.

— Спасибо. Я пожила у тебя почти два месяца. Этогодостаточно, чтобы больше никогда не вернуться в твой дом.

— Но ведь у тебя нет денег. За то, что ты для менясделала, я должен тебе заплатить. Это стоит денег, и я их тебе дам.

— Это ничего не стоит. Ты сам говорил, что этоформальность. Я ее выполнила. И не мерь это на деньги. Что касается меня, то яделала все исключительно ради тебя и ничего больше. Я же уже сказала, в этойжизни не все продается и не все покупается.

Из машины выглянула взволнованная Вера Анисимовна ирастерянно развела руками.

— Анжела, девочка, ты куда собралась? Ты, наверное,проголодалась? Поехали! Я вас с Яковом Владимировичем покормлю чем-нибудьвкусненьким. Поехали, вы же с утра, кроме кофе, ничего во рту не держали. Уменя сегодня исключительные щи.

— Что у вас сегодня?

— Щи.

— Вы Якова Владимировича ими кормите… А я… Я неголодна..

Яков взял меня за руку и заглянул мне в глаза.

— Анжела, я не пойму, что случилось?

— Ничего не случилось.

— Ну ведь тебе же некуда идти?! — Он начал терятьтерпение.

— Куда-нибудь да приду…

— Поехали, я дам тебе денег.

— Я уже сказала, что все, что я для тебя делала, яделала не за деньги. Давай больше не будем на эту тему.

— Если ты не хочешь брать деньги таким образом, я могудать их тебе взаймы. Сколько тебе нужно одолжить?

— Нисколько.

— Ну чего ты от меня добиваешься? Поехали домой.

На лице Якова вдруг появилась усталость. Он достал валидол иположил таблетку под язык. Не знаю, зачем это было сделано — то ли для того,чтобы произвести на меня впечатление человека, которому очень плохо и вызватьжалость, то ли потому, что у него и в самом деле защемило сердце.

— Чего ты от меня добиваешься? Чтобы я прямо сейчас натебе женился? Но ведь я жену только сорок дней как похоронил… Должен пройтихотя бы год…

— Я этого не говорила, — сердито затрясла яголовой.

— А мне кажется, ты добиваешься именно этого.

На моих глазах появились слезы, я поняла, что я проиграла,что мне никогда не заполучить этого богатого мужчину. Я решила, что Яковсовершенно ко мне ничего не чувствует. Он просто страхуется. Не верит мне доконца и боится, что ко мне может вернуться память и тогда наступит беда. Все,что произошло между нами вчера, было просто случайным, ни к чему не обязывающим.Королева осталась без королевства. Тем более, королевство-то было чужим. Яулыбнулась и уже хотела было двинуться дальше, но Яков обнял меня, а мне… мневдруг стало необъяснимо спокойно.

Из машины вышла Вера Анисимовна и посмотрела на меняласковым взглядом.

— Анжела, поехали, вы не представляете, какие вкусные уменя щи!

— Ну если только щи… — улыбнулась я ей в ответ и села вмашину.

В машине я закрыла глаза и подумала, а почему, собственно,мне не попробовать еще раз. Еще один раз попытаться пробраться в роскошноекоролевство…

Щи Веры Анисимовны были и в самом деле очень вкусными инаваристыми. Я сидела напротив Якова, ела и старалась не смотреть ему в глаза.Яков же, наоборот, не сводил с меня глаз и о чем-то усиленно думал.

— Ты на суде такую речь толкнула… Я от тебя такого неожидал, — восхищенно сказал он.

— Откуда ты можешь знать, чего от меня можно ожидать, ачего нет. Ты же меня совсем не знаешь…

— Ну так уж совсем. — улыбнулся Яков. —Кое-что я все-таки выяснил.

— Например.

— Например, что ты родилась в деревне, что ты страдаешьотсутствием памяти и что совершенно равнодушна к деньгам.

— Это неправда. Людей, равнодушных к деньгам, нет. Я кним не равнодушна. Я просто никогда не продамся за деньги. Это совсем разное.

Как только обед был закончен, Яков посмотрел на часы.

— Послушай, моя жена прострелила тебе ногу. Я чувствуюперед тобой какую-то ответственность. Хочу дать тебе денег, чтобы ты могласнять квартиру и хотя бы временно обосноваться в Москве. Конечно, ты можешьпожить у меня, но я не знаю, захочешь ли ты это делать. После суда ты сталакак-то странно себя вести.

— Ив качестве кого я буду здесь жить? В качествеквартирантки?

— В качестве гостьи.

— Хорошее качество. Ничего не скажешь…

Яков вновь посмотрел на часы и заметно изменился в лице.Было ясно, что он очень куда-то торопится.

— Послушай, я должен отъехать по делу, — сказалон. — Обещай, что дождешься меня, и мы обязательно с тобой обо всепоговорим.

— Ты этого хочешь?

— Очень.

— Хорошо, я тебя дождусь.

Яков улыбнулся довольной улыбкой и поцеловал меня в щеку.

— А когда ты приедешь?

— Не знаю, думаю, через пару часов Обещаю, я недолго.Ты можешь пока посидеть в домашнем кинозале и посмотреть какое-нибудь кино. Тамочень большая коллекция фильмов.

— Не переживай. Пока тебя не будет, я не буду скучать.